Домовой

Вряд ли на них подействовала команда — скорее, последовавший за этим угрожающий рык, неожиданно вырвавшийся из моего горла.

— Отлично, — слегка охрипшая, я убедилась, что дверь заперта и рухнула на присыпанный землей стул. Такое ощущение, что в доме случилась локальная третья мировая. Все, что могло быть сброшено со своих мест — сброшено. Что могло быть разбито — разбито. Выпотрошено, растерзано, искромсано, разлито…

И посреди этого погрома на полу лежал пистолет.

Что там Стал говорил? Воздушка? Так только, поиграться, пока стрелять не научусь? Похоже, мне и с этой «игрушкой» нужно быть осторожнее…

Из-под печки показались усы, а затем и виноватая моська кота. Глаза были расширены от страха — еще бы! Рядом мелькнула рыжая мордочка куницы — очевидно, ради спасения оба забыли о вражде, которая и привела к этому… инциденту.

— Вылезайте, — вздохнула я, осторожно подобрала пистолет и на вытянутых руках отнесла в спальню, где и спрятала в чемодане рядом с вновь выключенным телефоном. — Ну, и кто это должен убирать?

Вопрос остался открытым, потому что в окно в этот момент уставилась чья-то рожа. Одновременно в дверь забарабанили:

— Э! Хозяйка! Ты там живая?!!

Пришлось открывать и долго убеждать примчавшихся соседей, что я тоже только проснулась и уже оделась — как раз для того, чтобы идти к ним, выяснять, что это был за звук. Хорошо хоть, в окно заглядывали близнецы, которых я в тот момент не смогла разделить на двое, а не их любопытная мамаша. Бесенятам оказалось достаточно показать приложенный к губам палец — они были как раз в том возрасте, когда появляются свои собственные, «взрослые» тайны от родителей, а Петьке — мое здоровое, пусть и слегка ошалевшее тело.

— Поди реку опять заторило, — почесав затылок, мужчина обеспокоенно покосился в темноту, где текла за домами река. — Как бы из берегов не вышла… В позапрошлом году тут такое творилось… Пойду гляну на мост, если что, придется МЧС вызывать — это ж взрывать надо…

Продолжая бубнить под нос, он отчалил. Я выдохнула, а близнецов поманила к себе:

— Ладно уж, покажу, но если кому-нибудь разболтаете…

— В суп? — печально уточнил мальчишка, вспомнив мою угрозу полугодичной давности, когда я застала их с сестрой распускающими слухи обо мне у хуторского колодца.

— В суп, — сурово подтвердила я, пропуская их в дом.

Дикой кунице дети обрадовались, как домашнему питомцу. Кот, не будь дурак, к тому моменту, как детские шаги достигли кухни, уже затаился на чердаке, а куница не то оглохшая после выстрела, не то потрепанная котом, так и сидела под печкой и была застигнута врасплох волной нежности и обожания.

— Прибилась недавно, — убедившись, что близнецы до зверька не достают, а зверек на детей не бросается я слегка успокоилась и сочла свою месть исполненной. — Думаю вот, на воротник пустить…

Неизвестно, кто был поражен моей черствостью больше — дети или куница. Пришлось с неохотой пообещать, что ничего этой рыжей бестии не будет — если, конечно, кое-кто поможет тете ведьме убрать царивший в доме кавардак.

Поклявшись, что прямо с утра они придут ко мне с ведрами и швабрами, близнецы умчались, а я осталась одна. На самом деле, оставлять это все до утра желания не было, так что, скрипя зубами, я все же полезла в сени за веником, недобрым словом поминая тварюшку. Вот что ей здесь понадобилось? В тепло лезет? Так весна на улице…

Я, конечно, существо ночное и бодрствованием в три часа пополуночи меня не удивить. Но уборка в такое время?! Этого со мной еще не случалось. Кот и куница затаились, дабы не попасть под горячую руку — особенно, когда я начала собирать рассыпанную по полу рассаду. Обидно стало — я несколько дней тут горбилась, чтобы все это посадить, а эти поганцы в пять минут половину рассыпали — растоптали. К тому же, земля была сырая — только утром все поливала — так что ограничиться веником не вышло — пришлось идти за водой. Набирая посреди ночи воды из колодца, я чувствовала себя настоящей ведьмой. Не самое приятное ощущение, если так посмотреть. Ночь я никогда не любила, а теперь, когда толком даже защититься не могу — тем более.

Ведро тихо булькнуло — не так уж далеко, кстати, вода все поднималась — и я повернула ручку колодезного ворота, огласив окрестности визгливым скрипом. Хоть бы снова соседей не разбудить. Луна, выглянув из-за туч, отразилась на черной масляной поверхности воды. Я двумя руками вытянула ведро и уже хотела было переставить на землю, как поверхность неожиданно плеснула вверх — вместе с бледно-синей рукой, обернутой в остатки белого платья. Обжигающе-ледяные пальцы схватили меня за запястье.

— Твою!.. — вскрикнув, я отскочила от колодца — ведро ухнуло внутрь, скорбно там булькнув.

Сердце у меня колотилось, как бешеное. Первым порывом было сбежать в дом, но повернуться к колодцу спиной трусость мне не позволила — поэтому я пару минут пыталась унять пульс, прислушивалась и присматривалась, пока не убедилась, что больше из колодца ничего не вылезет. Только тогда попятившись, отступила к дому.