Дон-Аминадо

«Зацветают весенние грядки.
Воробей от безумья охрип.
Я люблю вас в ударном порядке.
Потому что вы девушка-тип!

Ах, в душе моей целая смута,
И восторг, и угар, и тоска.
Приходите, товарищ Анюта,
Будем вместе читать Пильняка.

Набухают весенние почки.
С точки зрения смычки простой,
Я дошел, извиняюсь, до точки!
Ибо я индивид холостой.

Прекратите ж сердечную муку.
Укротите сердечную боль.
Предлагаю вам сердце и руку
И крестьянского типа мозоль.

<1928>

«ХОД КОНЯ»

В Москве состоялся розыгрыш дерби для крестьянских рысаков.

Я чувствую невольное волненье.
Которое не выразишь пером.
Прошли года. Сменилось поколенье.
Все тот же он, московский ипподром.

Исчезли старые и милые названья.
Но по весне, когда цветет земля.
Легки и дымны дней благоуханья
И зелены Ходынские поля.

Иные краски созданы для взора.
Иной игрой взволнована душа, —
Не голубою кровью Галтимора
И не дворянской спесью Крепыша.

Из бедности, из гибели, из мрака,
Для счастья возродяся наконец,
Лети, скачи, крестьянская коняка,
В советских яблоках советский жеребец!

Ты перенес жестокие мученья
И за чужие отвечал грехи.
Но ты есть конь иного назначенья.
Ты, скажем прямо, лошадь от сохи.

Пусть ноги не арабские, не тонки,
И задняя с передней не в ладу.
Есть классовое что-то в селезенке.
Когда она играет на ходу.

Прислушиваясь к собственным синкопам
И не страшась, что вознесется бич.
Ты мчишься этим бешеным галопом.
Который завещал тебе Ильич.

И, к милому прошедшему ревнуя.
Я думаю над пушкинским стихом:
Вот именно, крестьянин, торжествуя,
Играет в ординаре и двойном.

1926

Из сборника «Нескучный сад»

НАША МАЛЕНЬКАЯ ЖИЗНЬ

Точка. Станция. Шлагбаум.
Треплет ветер на ходу
Три романа Викки-Баум,
Позабытые в саду.

Круг замкнулся. Сократился.
 Ни концов и ни начал.
Доктор Шмелькин возвратился.
Дождь в окошко застучал…

Из разверзнутого лона
Целый хлынул водоем.
Кто-то ищет компаньона
В одиночестве своем.

Кто-то громко объявляет
В напряженной тишине.
Что паркеты натирает
По неслыханной цене.

А другой, в какой-то злобе
Сообщая адрес свой.
Ищет фюрера к особе.
Очевидно, пожилой.

Капли падают все чаще.
Тяжелее бабьих слез.
Кто-то голосом дрожащим
Предлагает пылесос.

И опять кончиной света
Угрожает неба высь.
И опять мечта поэта
Пишет Бобику: вернись!

(1927–1934)

ТРУДЫ И ДНИ

1

Доклад: «Любовь и веронал».
Билеты — франк, у входа в зал.

2

Вышли в свет воспоминанья:
«Четверть века прозябанья».

3

Нужен смокинг или фрак
Для вступающего в брак.
Там же ищут для венца
Посаженого отца.

4

Ищут вежливых старушек
Для различных побегушек.

5

Отдается домик с садом,
С крематориумом рядом.

6

Ищут крепкую эстонку
К годовалому ребенку.

7