Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

Сервантесъ въ это время лежалъ въ лихорадк въ своей кают. Услышавъ, что сраженіе началось, онъ бросается на палубу, не взирая на увщанія капитана и товарищей и требуетъ, чтобы ему назначили одинъ изъ опаснйшихъ постовъ. Маркеза была изъ числа кораблей, наиболе отличившихся. Она сцпилась съ адмиральскимъ кораблемъ, побила до 500 турокъ и захватила египетское знамя. Среди отчаянной перепалки Сервантесъ получилъ три раны, дв въ грудь и одну въ руку, которая и осталась искалченною на всю жизнь. Гордый своимъ участіемъ въ длахъ этого дня, столь славнаго въ исторіи христіанства, когда турецкій флотъ былъ разсянъ и выгнанъ съ океана, Сервантесъ говорилъ, что потерявъ руку онъ поплатился за этотъ день еще не слишкомъ дорогою цною. Главнокомандующій лично похвалилъ его и веллъ увеличить его жалованье. Въ то время какъ товарищи собирались въ Сицилію на зимнія квартиры, онъ остался въ мессинскомъ лазарет съ тмъ, чтобы вылечить свои раны и уже на слдующую весну мы видимъ его снова близъ Греціи въ отряд Фигуэроа, самомъ важномъ изъ всего войска, передъ Модономъ и при штурм Наварина. Походъ, который Сервантесъ описываетъ въ «исторіи каторжниковъ», былъ неудаченъ и Донъ-Жуанъ долженъ былъ вернуться со своимъ флотомъ въ Мессину.

Движимый романтическими грезами своего собственнаго героя Донъ-Кихота, а въ дйствительности состоя на служб въ жалкомъ гарнизон и изнуряя себя безплодными походами, Сервантесъ отправляется то въ Сардинію, то въ Геную, то въ Сицилію, и усталый отъ этой жизни, бдной подвигами, онъ въ 1575 году беретъ отставку и возвращается въ Испанію. Его главнокомандующій, какъ представитель полка, въ которомъ онъ служилъ въ послднее время, герцогъ Карлосъ Зеза и Терранова даетъ ему рекомендательныя письма въ королю, въ которыхъ превозноситъ его храбрость и врность. Радостно вступаетъ онъ на галеру Эль-Соль, которая должна была доставить его вмст съ братомъ Родригомъ въ отечество. Но судьба ршила иначе: 26 сентября 1575 года корабль ихъ былъ захваченъ алжирскими корсарами и посл упорной борьбы долженъ былъ признать себя побжденнымъ. Въ алжирскомъ порт добычу подлили и Сервантесъ достался одному греческому ренегату, который командовалъ двадцативесельнымъ гальономъ. Этимъ начинается новая эпоха въ жизни Сервантеса, повліявшая на него глубоко и могущественно; одного изъ лучшихъ перловъ недоставало бы въ его жизни, говоритъ Френцель своихъ великолпныхъ essais, еслибъ ему не пришлось поносить рабскихъ цпей.

Скупой и жестокій ренегатъ заключилъ изъ писемъ Донъ-Жуана и герцога Сезы, найденныхъ имъ въ вещахъ Сервантеса, что эта личность должна была занимать высокое положеніе и что по этому за нее можно получить значительный выкупъ. Плнника держали съ величайшей строгостью; заковали его въ цпи и окружили бдительнымъ и чрезвычайно тягостнымъ надзоромъ. Но Сервантесъ, полагавшій, что свобода есть высочайшее благо, а неволя величайшее зло, какое только можетъ постигнуть смертнаго, не переставалъ помышлять о побг, точно также, какъ и остальные товарищи его по плну, вскор избравшіе его своимъ предводителемъ. Прежде всего было условлено бжать на оранскій берегъ, но мавръ, взявшій на себя обязанность служить имъ проводникомъ, предалъ ихъ и они должны были вернуться въ Алжиръ подъ опасностью смертной казни. Однако съ нимъ обошлись мягче, чмъ они могли ожидать.