Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1

Санчо, хотя порядкомъ измятый невѣжливыми слугами бенедиктинцевъ, успѣлъ однако подняться на ноги и, внимательно слѣдя за ходомъ описанной нами битвы, молилъ Творца даровать побѣду его господину, который, по мнѣнію Санчо, могъ въ этой битвѣ завоевать островъ и подарить его своему оруженосцу. Видя поединокъ оконченнымъ и Донъ-Кихота, готоваго сѣсть на коня, онъ поспѣшилъ поддержать рыцарю стремя, и кинувшись предъ нимъ на колѣни, цалуя его руки, говорилъ ему: «удостойте, ваша милость, подарить мнѣ островъ, завоеванный вами въ этой ужасной битвѣ, потону что, какъ бы онъ ни былъ великъ, я чувствую себя въ силахъ управлять имъ, не хуже любого губернатора».

— Другъ мой, отвѣтилъ Донъ-Кихотъ; настоящее приключеніе не изъ тѣхъ, въ которыхъ завоевываются острова; это одна изъ очень обыкновенныхъ встрѣчъ на большихъ дорогахъ, отъ которыхъ нельзя ждать другихъ выгодъ, кронѣ возможности сломать шею, или лишиться уха. Но не унывай; мнѣ предстоитъ еще не мало случаевъ подарить тебѣ не только островъ, но даже что нибудь лучшее.

Санчо, разсыпаясь передъ рыцаремъ въ благодарностяхъ, поцаловалъ руки и край его латъ, помогъ ему сѣсть на коня, и самъ, взобравшись на своего осла, послѣдовалъ за Донъ-Кихотонъ, помчавшимся въ близлежавшій лѣсъ, не простясь съ дамой, сидѣвшей въ каретѣ. Санчо скакалъ во всю прыть своего осла, но Россинантъ мчался такъ быстро, что оруженосецъ нашъ принужденъ былъ наконецъ закричать Донъ-Кихоту, прося его остановиться. Рыцарь придержалъ коня, и Санчо, догнавъ своего господина, сказалъ ему: «я думаю, что намъ не мѣшало бы скрыться на время въ какой нибудь церкви, потому что побѣжденному противнику нашему приходится больно круто; извѣстіе о немъ можетъ дойти до святой германдады, и святое судилище потребуетъ насъ, пожалуй, къ отвѣту; а разъ очутившись въ его рукахъ, намъ придется пообождать, пока насъ выпустятъ на волю».

— Ты не знаешь, что говоришь, отвѣчалъ Донъ-Кихотъ; виданное ли дѣло, чтобы странствующій рыцарь былъ призываемъ когда нибудь въ суду, какъ бы ни было велико число пораженныхъ его противниковъ.

— Мнѣ нѣтъ дѣла до вашихъ противниковъ, возразилъ Санчо, что не мѣшаетъ святой германдадѣ имѣть дѣло де всѣхъ, затѣвающихъ драки на большихъ дорогахъ; и вотъ это то меня безпокоитъ.

— Напрасно. Будь увѣренъ, что если понадобится, то я вырву тебя изъ рукъ филистимлянъ, не только — святой германдады; теперь же, скажи мнѣ откровенно: какъ ты думаешь, есть ли на земномъ шарѣ такой безстрашный рыцарь, какъ я? Видѣлъ ли ты, читалъ ли ты гдѣ нибудь, чтобы кто другой выказалъ столько рѣшимости въ нападеніи, стойкости въ оборонѣ, искуства въ нанесеніи ударовъ и быстроты въ отраженіи врага?

— Не видѣлъ и тѣмъ болѣе не читалъ ничего подобнаго, потому что не умѣю читать, отвѣчалъ Санчо; но могу поклясться, что въ жизнь мою не служилъ еще ни одному храбрецу такому, какъ вы; и только дай Богъ, чтобъ эта храбрость не привела васъ туда, куда, по моему мнѣнію, она легко можетъ привести васъ. Но позаботьтесь теперь о вашемъ ухѣ, изъ него течетъ много крови, у меня же въ котомкѣ есть корпія и мазь.

— Мы могли бы обойтись безъ нихъ, отвѣчалъ Донъ-Кихотъ; еслибъ я позаботился приготовить склянку чудеснаго фіербрасовскаго бальзама; одна капля его сберегла бы намъ много времени и труда.

— Это что за бальзамъ? спросилъ Санчо.

— Бальзамъ, при помощи котораго можно смѣяться надъ ранами и торжествовать надъ смертью. У меня есть рецептъ его, говорилъ Донъ-Кихотъ; и слушай, Санчо, когда я передамъ въ твои руки этотъ чудесный бальзамъ, то если бы ты увидѣлъ меня даже, разрубленнаго пополамъ, — случай, очень возможный для странствующихъ рыцарей, — ты, нисколько не смущаясь, подбери лежащую на землѣ половину моего тѣла, и, прежде чѣмъ застынетъ кровь, приложи ее какъ можно плотнѣе къ другой половинѣ, оставшейся на сѣдлѣ; тогда ты увидишь, что при помощи двухъ капель моего бальзама, я встану здоровымъ, румянымъ и свѣжимъ, какъ яблоко.

— О, въ такомъ случаѣ, воскликнулъ Санчо, я отказываюсь отъ всѣхъ острововъ и въ вознагражденіе моихъ услугъ, прошу васъ только дать мнѣ рецептъ этого бальзама. Я увѣренъ, что унцію его можно будетъ продавать не менѣе двухъ или трехъ реаловъ, а этого слишкомъ довольно, чтобъ честно и безбѣдно прожить мнѣ свой вѣкъ. Но скажите пожалуйста, дорого ли обойдется приготовленіе этого чудеснаго лекарства?

— На три реала можно будетъ приготовить его болѣе трехъ боченковъ.

— Великій Боже! воскликнулъ Санчо, да что вы не скажете мнѣ сію же минуту, какъ приготовлять его? Отчего вамъ сію же минуту не приготовить нѣсколько ведеръ его?

— Потерпи, мой другъ; я готовлю тебѣ лучшую награду и посвящу тебя во много другихъ тайнъ, сказалъ Донъ-Кихотъ. Теперь же перевяжи мнѣ ухо; оно болитъ сильнѣе, чѣмъ я хотѣлъ бы.