Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1

Донъ-Кихотъ просилъ сказать ему, кто такой былъ покойникъ, и Педро передалъ ему все, что зналъ о Хризостомѣ; именно: что онъ былъ сынъ богатаго гидальго, жившаго въ окрестныхъ горахъ, и что долго учившись въ Саламанкѣ, онъ возвратился домой человѣкомъ очень ученымъ. Увѣряютъ, говорилъ Педро, будто покойникъ прекрасно зналъ все, что дѣлаютъ на небѣ не только звѣзды, но также солнце и луна, помраченіе которыхъ онъ всегда вѣрно предсказывалъ.

— Ты вѣроятно хотѣлъ сказать затмѣніе, замѣтилъ Донъ-Кихотъ. Не обращая вниманія на сдѣланное ему замѣчаніе, Педро продолжалъ: также вѣрно угадывалъ онъ, какой годъ долженъ быть плодороднымъ и какой безплодороднымъ.

— Неплоднымъ, замѣтилъ опять Донъ-Кихотъ.

— Неплоднымъ или безплодороднымъ, это рѣшительно все равно, возразилъ Педро. Дѣло въ томъ, что друзья и родственники покойника сдѣлались бы богачами, еслибъ слѣдовали во всемъ его совѣтамъ. Такъ въ одномъ году онъ говорилъ; сѣйте ячмень, а не пшеницу; въ другомъ — сѣйте горохъ, а не ячмень: въ этомъ году, говорилъ онъ, будетъ много оливокъ, а въ будущіе три года совсѣмъ ихъ не уродится, и все это сбывалось отъ слова до слова.

— Эта наука, открывающая намъ будущее, называется астрологіею, замѣтилъ Донъ-Кихотъ.

— Богъ ее тамъ знаетъ какъ она прозывается, отвѣчалъ Педро, но только выучилъ онъ всю эту науку, да и много еще кое чего другого. Прошло этакъ нѣсколько времени, какъ вернулся онъ изъ Саламанки, и вдругъ нежданно, негадано промѣнялъ студенческій плащъ свой на нашъ пастушій кафтанъ, и въ такомъ нарядѣ, съ посохомъ въ рукахъ, сталъ появляться повсюду вмѣстѣ съ другомъ своимъ Амброзіо; я забылъ вамъ сказать еще, что покойникъ былъ большой мастеръ слагать пѣсни и всѣ представленія, играемыя на святкахъ нашими деревенскими парнями, были сочинены имъ. Какъ увидѣли мы студента Хризостома пастухомъ, такъ просто глазамъ не вѣрилось и догадаться никто не могъ, чтобы это съ нимъ сдѣлалось такое. Отецъ его между тѣмъ умеръ и оставилъ ему большое наслѣдство деньгами, землями и стадами; всѣмъ этимъ богатствомъ могъ онъ теперь располагать по своей водѣ, и правду нужно сказать, былъ онъ при своемъ богатствѣ человѣкъ добрый и сострадательный. Скоро всѣ мы узнали, что больше полюбилась ему пастушка Марселла, и что изъ за нее собственно и онъ пастухомъ сталъ. Нужно вамъ сказать теперь, господинъ мой, что за женщина такая эта Марселла, потому что не случится вамъ, можетъ быть, услышать про такую женщину, хотя бы суждено было прожить на свѣтѣ больше старухи Соры.

— Сарры, а не Соры замѣтилъ въ третій разъ Донъ-Кихотъ, не терпѣвшій искаженій въ словахъ.

— Да развѣ не все равно Сора или Сара, возразилъ разскащикъ, и если вы примитесь исправлять каждое слово, то я не кончу своего разсказа и до будущаго года.

— Но, другъ мой, между Саррою и Сорою существуетъ огромная разница, отвѣчалъ Донъ-Кихотъ.

— Скажу я вамъ теперь, что въ деревнѣ нашей жилъ крестьянинъ Гильомъ, которому Богъ вмѣстѣ съ другими богатствами даровалъ дочь, оставшуюся безъ матери при самомъ рожденіи. Мнѣ кажется, будто я вижу покойницу, словно сотканную изъ солнца и луны; вижу, какъ это она словно улыбается; вижу ея состраданіе и доброту, вознесшія душу ея на небо — къ престолу Господа Бога. Не долго горевалъ по ней Гильомъ, и скоро самъ отправился къ своей покойницѣ, оставивъ Марселлу молоденькой, богатой сиротой на рукахъ дяди ея, священника въ нашемъ околоткѣ. Какъ стада она подростать, такъ все больше и больше напоминала покойницу мать свою, и казалось, что будетъ она еще красивѣе матери. Когда же минуло ей пятнадцать лѣтъ, такъ каждый, кому приводилось видѣть ее, восхвалялъ только Бога, создавшаго ея такою чудесной красавицей; и вся деревенская молодежь наша стала съума сходить но ней. Хотя опекунъ то держалъ ее чуть не подъ замкомъ, однако не помѣшало это ходить про нее разнымъ чуднымъ слухамъ; и все что было лучшаго у насъ между женихами, слыша, какая она красавица, да богатая, да воспитанная, — опекунъ говорятъ все стараніе употребилъ, какъ бы лучше воспитать ея, — одинъ передъ другимъ стали просить его отдать имъ Марселлу въ жены. Добрый священникъ, самъ не прочь былъ пристроить сиротку, только не хотѣлъ онъ этого дѣлать противъ ея воли. И не думайте, ваша милость, что торопился онъ выдать замужъ Марселлу съ тѣмъ, какъ бы поживиться ея богатствомъ; нѣтъ, на этотъ счетъ весь околотокъ нашъ отдаетъ ему справедливость; и такъ какъ въ деревнѣ у насъ каждый хулитъ и хвалитъ какъ ему вздумается, такъ тутъ не разъ, а сто разъ хорошимъ долженъ быть человѣкомъ тотъ, кто заставитъ всѣхъ прихожанъ своихъ молвить о себѣ доброе слово.

— Правда твоя, отвѣчалъ Донъ-Кихотъ, но сдѣлай одолженіе, продолжай свой разсказъ; онъ очень заинтересовалъ меня, и ты охотно его разсказываешь.