Дон-Жуан

Могучее величье пирамид
Напоминали взору двери эти,
А по бокам — ужасные на вид,
Уродливей всего, что есть на свете, —
Два карлика сидели. Как гранит,
Над ними двери высились. Заметьте,
Величье выражается во всем —
В гвоздях и петлях; гвоздь вопроса в том![268]

88

Лишь только подойдя вплотную, вы
Испуганно отшатывались. Боже!
Какие губы мертвой синевы!
Какой оттенок черно-серой кожи!
Какая форма страшной головы!
Какие злые, мерзостные рожи!
Чудовища чудовищной цены;
Они владыке каждому нужны!

89

Они еще к тому же были немы,
Но совершали грозные дела:
Хранить и отворять врата гарема
Их страшная обязанность была.
Они же разрешали все проблемы
Искорененья дерзостного зла —
В их длинных пальцах быстрая веревка
Виновных успокаивала ловко.

90

Им евнух подал знак без лишних слов,
И дверь тяжелую они открыли,
Но иглы их безжалостных зрачков
И негра и Жуана просверлили,
И хоть герой наш был из смельчаков,
Но чувства в нем от ужаса застыли,
Когда холодный, скользкий, злобный взгляд
В него впивался, как змеиный яд.

91

Баба его успел предостеречь:
«Сдержи себя, своей же пользы ради.
Иди за мной, не расправляя плеч,
И не держись, как будто на параде.
Остерегайся взоры их привлечь;
Умей держаться в девичьем наряде —
Иди ленивее, гляди нежней,
А главное — веди себя скромней!

92

Глаза у них опаснее, чем шило;
Не приведи их боже твой наряд
Насквозь увидеть; никакие силы
Тебя — да и меня! — не защитят!
Босфор весьма надежная могила,
И до рассвета нас с тобой казнят —
Зашьют в мешок, и, с волнами не споря,
Отправимся мы в Мраморное море!»
[269]

93

Жуана эти бодрые слова
Смирили — и покорно, в самом деле,
Вошел он в зал, где у него едва
От роскоши глаза не заболели:
Разбросанные всюду как трава,
Несметные сокровища блестели
В таком обилье пышной пестроты,
Что затмевали сказки и мечты!

94

Богатства блеск и вкуса недостаток
Обычны для Востока, но — увы! —
Я западных дворцов видал с десяток,
И все они, признаться, таковы!
На всем какой-то фальши отпечаток:
Картины плохи, статуи мертвы,
Но грубую дешевую работу
Обильно искупает позолота.

95

В подушках утопая, как в цветах,
Под пологом раскинувшись лениво,
С улыбкой самовластья на устах
Лежала дама. Евнух торопливо,
Не поднимая глаз, повергся в прах
И потянул Жуана; терпеливо
Ему повиновался мой герой,
Забавной озадаченный игрой.

96

Красавица с подушек поднялась,
Как из пушистой пены Афродита.
Перед огнем ее пафосских глаз[270]
Тускнели и сапфир и хризолиты.
Поцеловав руки ее атлас
И край ее одежды, деловито
Ей что-то евнух на ухо сказал
И жестом на Жуана указал.

97