Дон Жуан. Правдивая история легендарного любовника

– О нет! – ехидно рассмеялся дон Габриэль. – Маэстро Боккаччо долгое время жил в Неаполе, но сейчас он во Флоренции, у себя на родине. В прошлом году великий канцлер Никколо Аччайуолли, покровитель Боккаччо, приглашал его вернуться в Неаполь, сулил большое жалованье и придворную должность. Знаете, что ответил Боккаччо? «Оставаясь бедным, как сейчас, я живу для себя. Став богатым и заняв высокое положение, я должен буду жить ради других. Здесь, среди своих книг, я испытываю больше счастья, чем все короли, увенчанные коронами». Вот так, сеньор Тенорио! Но истинная причина его отказа в другом. Во-первых, у маэстро Боккаччо – водянка. Но главное, он не может простить королеве Джиованне то, что она грубо обошлась с маэстро Петраркой. Ведь они большие друзья – Петрарка и Боккаччо…

Дон Хуан торопливо читал новеллу за новеллой и только диву давался. Да ведь в любой таверне можно услышать истории куда похлеще и позамысловатей, чем скабрезные и богохульные записки этого Боккаччо! И эти древние байки высокоумные мыслители называют великой литературой! Платят бешеные деньги, чтобы прочитать анекдоты, которые сто раз слышали. Воистину, огромно воздействие рукописного слова!..

Ровно в полночь дон Хуан шел по темным залам и галереям Нового замка в покои королевы Джиованны. Его сопровождал слуга с факелом в руке. У резных дверей слуга остановился и знаком показал дону Хуану, что дальше ему предстоит идти в одиночестве. Затем неслышно удалился.

Стояла тишина. Ни звона бокалов, ни музыки, ни смеха не доносилось из покоев ее величества. Как-то непохоже, чтобы она сейчас принимала многочисленных друзей.

Дон Хуан распахнул двери.

В большой, роскошно обставленной комнате горело множество свечей в бронзовых канделябрах. Королева Джиованна раскинулась в огромном кресле.

Она была заметно пьяна. И – совершенно обнажена.

Де Тенорио, не веря в реальность происходящего, изумленно смотрел на молодую женщину. Ее упругая грудь с торчащими в разные стороны сосками вовсе не походила на грудь блудницы. Белая кожа без единой морщинки была безупречна.

– Ну что вы остолбенели, синьор Джиованни? – нетерпеливо спросила королева. – Можно подумать, что вы никогда не видели голую женщину!

Джиованна раздвинула колени.

– Раздевайтесь же, господин посол! Покажите, что там у вас за чудо, из-за которого сходят с ума все благородные дамы Кастилии и Парижа!

Через минуту замок Маскьо Анджионио огласился победным криком королевы Джиованны:

– Он мо-о-о-о-й!!!

* * *

Утром королева сказала:

– Вы говорили, что хотите подружиться с канцлером Никколо Аччайуолли? Что ж, Никколо будет вашим другом. Великие люди должны дружить между собой…

И она уснула, утомленная любовными играми и вином.

Через день, когда дон Хуан приходил в себя после второй подряд ночи с королевой Джиованной, его покой был нарушен посланцем Аччайуолли: великий канцлер приглашал кастильского гостя на прогулку. Спустившись, Тенорио увидел изящную карету, запряженную парой белых коней.

Аччайуолли, бритый наголо, подобно римскому сенатору (или даже императору?), был в своем знаменитом белом плаще, подпоясанном алой лентой. Лицо его светилось дружелюбием и уважением к новому знакомому. После обычных приветствий, политически выверенных вопросов и ответов дон Хуан спросил:

– Объясните, синьор Аччайуолли, что происходит вокруг моей недостойной особого внимания персоны? Честно говоря, я не совсем понимаю. Простите, но ваши придворные дамы… Они что, так падки на иностранцев? Завидев меня, они разве что не начинают раздеваться! Я чувствую себя крайне неловко. Я посол его величества короля дона Педро в конце концов!

Они шли по берегу Поццуольского залива. Канцлер по привычке заложил руки за спину.

– О, не скромничайте, синьор Джиованни! «Недостойная особого внимания персона…» Пока мы наедине, вы можете забыть про этикет.

– И все-таки?

– Синьор Джиованни! Ваша слава в здешних краях столь велика, что вполне может соперничать со славой Петрарки. Или Боккаччо.

– Но чем я заслужил эту славу? – изумился дон Хуан.

– Как это чем? – в свою очередь удивился канцлер. – А ваши всем известные любовные похождения в Париже? С тех пор, как ее величество Джиованна вернулась из Франции, она часто рассказывала о легендарном доне Жуане – так, кажется, вас называют парижане и парижанки. И если Петрарка – гений в поэзии, то вы – гений в искусстве любви и обольщения. Знаете, как сказала один раз королева? «Когда в Париже я слушала истории про дона Жуана, мой рот наполнялся слюной вожделения». Хорошо сказано, правда? Придворный хронист записал это в анналы. Да и у себя в Кастилии вы – символ всех любовников, сердцеед, перед которым невозможно устоять. Как видите, нам все известно. И вдруг мы узнали, что сам дон Хуан де Тенорио, великий дон Жуан, прибудет к нам в Неаполь в качестве кастильского посла! Представляете, как переполошились наши дамы? Но, разумеется, все понимали, что первенство принадлежит королеве.