Читаем Донбасский декамерон полностью

В 1923 году в рамках децентрализации управления предприятиями отрасли по всей стране стали образовывать специализированные тресты. Бахмутское управление большую часть кадров передало в трест «Донуголь», а Правление было преобразовано в Управление государственной каменноугольной промышленности (УГКП). Но это, как говорится, немного другая история.

* * *

– Народы, народы! Ох, Донбасс, Донбасс, – проскрипел от окна Панас. – Когда бы вы знали из какого сора слагается Донбасс. Извините, Донна.

Но у меня тут вот затерялась на эту тему история. Как вы там говорите: в Донбассе коренными бывают только зубы? И в этом есть своя сермяжная правда.

– Она же домотканая, посконная, и какая-то там еще, – пробормотал Палыч.

– Вижу, вижу, что вы советскую классику знаете. Но послушайте мою сказку.

История о великом переселении народов в Донбасс

Когда украинские националисты пытаются доказать историческую принадлежность Донбасса своей державе, они вынуждены жульничать. Потому что по-честному объяснить, как индустриальный край, почти целиком созданный выходцами из центральных Российских губерний, в одночасье вошел в некую украинскую историю, очень и очень трудно. Просто невозможно.

Современные «историки» из Киева пользуются еще и тем, что большинство людей вообще не знают историю создания Донецкой и Луганской областей УССР, ставших именоваться Донбассом, хотя нюансов хватает. Попробуем в них разобраться.

Начать с того, что Донецкая, например, область была склеена советской властью из кусков Екатеринославской губернии Российской империи с добавкой земель области Войска Донского и пары фрагментов Харьковской губернии (отсюда в область попали Святогорье, Славянск, Красный Лиман, Краматорск).

Процесс этот был непростой. В двадцатых годах территориальное реформирование земель, входивших в юго-восточные губернии и области былой империи, проводили несколько раз.

Города и села то становились частью Донецко-Криворожской республики, то входили в округа на экономической основе с учетом традиционных исторических связей местностей, то входили в состав Донецкой губернии. Наконец, в 1932 году была создана большая Донецкая область, в которой Луганск, например, был только райцентром. Впрочем, такое положение дел длилось недолго – уже через шесть лет правительство СССР приняло решение об разукрупнении областей. Так на карте Донбасса появилось две области – Сталинская и Ворошиловградская. А вместо огромной Харьковской – Харьковская и Сумская. И так далее.

Таким образом, как видим, под единое и довольно-таки жесткое административное управление попали регионы с разным историческим прошлым, разнородным этническим составом и где-то даже с разными социальными укладами.

Мы вспомним, как все начиналось.

Все руководители Донбасса любили говорить о том, что в крае мирно живут представители более чем ста национальностей и народов. И это истинная правда. Но другая правда состоит в том, что национальный состав Донецкой области время от времени менялся, оставляя постоянной величиной только преобладание великороссов и других русских народностей, то есть малороссов и белорусов. Кстати, именно так они и обозначены в первой Всероссийской переписи – русские.

Но за сто лет до переписи этой донецкие степи были практически пустынны, не говоря уже о более давних сроках. Гуляли по ним и татары с ногаями, и донцы, и запорожцы, и все, кого Бог пошлет.

Решающим стал восемнадцатый век.

С севера на юг, к Азову, который при Петре Великом стал русским аванпостом в Северном Причерноморье и Северном Кавказе, неумолимо двигалась линия русских сел и городов. Процесс начался еще в последней четверти шестнадцатого столетия, когда центром сторожевых слобод стал городок Бахмут, основанный в 1571 году. Дело пошло веселее, когда царское правительство разрешило селиться на землях, названных Слобожанщиной, малороссам, массово, селами да хуторами, бежавших от гнета польских панов в эпоху так называемой Руины – жуткого периода в жизни Южной Руси, последовавшего после Освободительной войны Богдана Хмельницкого.

После первого разгрома Крыма (1736) стало ясно, что плодороднейшие земли Новороссии пора заселять пахарями. Екатерина Великая уничтожила Крымское ханство и стала одаривать обширными земельными наделами дворян, отличившихся в войнах и на гражданской службе. Начали появляться села в здешних местах. Это была первая крупная волна поселенцев, состоящих из крепостных, ввезенных в будущий Донбасс из Великороссии. В основном в данном случае мы говорим о севере Донецкой области Украины.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее