Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. .)

Общественное мнение относилось к этим деморализующим развлечениям благосклонно. Несогласных почти не было [647]. Даже такой благородный язычник, как Цицерон, хвалил их как превосходную школу храбрости и презрения к смерти. Эпиктет упоминает о них с безразличием. Сенека — единственный римский автор, который (в одном из своих поздних произведений) осуждает кровавые зрелища с гуманистической точки зрения, но безрезультатно. У язычников не было должного представления о святости человеческой жизни. Даже стоическая философия, которая могла не одобрять кровавые игры, как грубые и негуманные, не осуждала их как грех убийства.

Этому гигантскому злу христианская церковь в интересах добродетели и гуманности противопоставила непреклонную пуританскую строгость. Никакие компромиссы с такой невероятной распущенностью общества не были возможны. Можно было только бежать от нее и предостерегать. Театральные представления относились к категории «дьявольской роскоши», от которой христиане отрекались при крещении. Их запрещено было посещать под страхом отлучения. Иногда верующие, поддавшись влиянию старых привычек и посетив театр, возвращались к язычеству или на долгое время впадали в подавленное состояние.

Татиан называет зрелища ужасными пирами, на которых душа питается человеческой плотью и кровью. Тертуллиан беспощадно критиковал их еще до того, как вступил в ряды суровых монтанистов. Он напоминает новообращенным, которые готовятся посвятить себя служению Богу, что «состояние веры и законы христианской дисциплины запрещают, среди прочих мирских грехов, удовольствия публичных зрелищ». Этими зрелищами, говорит он, пробуждаются различные дикие и нечистые страсти, гнев, ярость и похоть, в то время как дух христианства — это дух кротости, мира и чистоты. «Человеку не следует слушать то, что ему не следует говорить. Любые нечестивые речи, нет, даже любое праздное слово осуждается Богом. Вещи, которые оскверняют человека, исходя из его уст, оскверняют его и тогда, когда входят в его глаза и уши. Христиане борются за то, чтобы преодолеть скверну целомудрием, коварство — верностью, жестокость — состраданием и милосердием». Тертуллиан опровергает доводы, с помощью которых распущенные христиане оправдывают свое участие в этих обольстивших их развлечениях; они говорят, что в Писании об этом ничего не сказано, даже упоминают о танцах Давида перед ковчегом и о том, как Павел сравнивал жизнь христианина с греческими спортивными играми. Тертуллиан рисует картину приближающегося судного дня, которого нам следует ожидать. Он решительно склоняется к крайним взглядам, считает любое искусство вымыслом и ложью, которым не пристало заниматься подлинным христианам. В двух других трактатах [648]он предостерегает женщин–христианок от излишеств в одежде, характерных для языческих женщин, отправляющихся в храм, театр и общественные места. Нельзя посещать такие места, говорит он, и призывает появляться в обществе только в приличных целях. Служительницы Бога должны и внешне отличаться от служительниц сатаны и подавать последним положительный пример в плане простоты, достоинства и целомудрия.

Конечно, противостояние церкви сначала имело только моральное воздействие, но в IV веке оно стало влиять и на законы и в конце концов привело к запрету хотя бы на кровавые гладиаторские бои в цивилизованном мире (за исключением Испании и стран Южной Америки, которые до сих пор бесчестят себя боями быков). Константин еще в 313 г. бросил диким зверям для развлечения народа большое множество покоренных варваров, и один языческий оратор весьма хвалил его за это великодушное деяние, но после Никейского собора в 325 г. он впервые запретил устраивать такие кровавые зрелища в мирное время и не разрешал проводить их в Константинополе [649]. «Вряд ли, — сообщает либеральный историк, пишущий о развитии морали, — в моральной истории человечества была другая такая важная реформа, как запрет на гладиаторские бои, и этот подвиг почти исключительно должен приписываться христианской церкви. Когда мы вспоминаем, насколько редко лучшие и величайшие люди Римского мира полностью осуждали игры в амфитеатре, невозможно без глубочайшего восхищения смотреть на непоколебимую и бескомпромиссную последовательность отцов церкви в этом вопросе» [650].

§96. Светское призвание и гражданские обязанности