Донос без срока давности

Показательны и строки из жалобы «срочно заключенного» Завьялова Верховному (так в оригинале) прокурору СССР Вышинскому: «Хочу напомнить один факт, когда будучи на докладе на Особой судебной Тройке председатель Тройки начальник УНКВД по Читинской области Хорхорин заявил: “До конца Тройки осталось 15 дней, вам по Букачаче дать 150–200 человек”, а в отношении привлеченного по ст. 58–10 УК Трикмана заявил: «Трикмана допросите так, чтобы он был германским шпионом, а что вы мне даете агитацию (напомним, что статья 58–10 УК РСФСР квалифицировала антисоветскую агитацию и пропаганду и считалась относительно “безобидной” из всех так называемых политических статей кодекса. – Авт.)… Я и мой одноделец Кожев выставлены как ширма, за которой скрывались Перский, Хорхорин”».

Из показаний подсудимого Г. И. Вохмина: «…Я работал под руководством КОЖЕВА и думал, что факты фальсификации следственных дел – это нормальное явление. С аналогичными действиями я сталкивался в декабре 1937 г., когда участвовал в операциях, производившихся сотрудниками транспортного отдела УГБ. Я видел, как уполномоченные вели следствие, в частности Брысенко, Тарабаш и Корсун, которые писали протоколы допросов без обвиняемых… Все это и подтолкнуло меня стать на преступный путь…»

Примечательно, что ни один из подсудимых не отверг показаний главного свидетеля обвинения – бывшего сотрудника ОМЗ УНКВД Ф. Макаренко, который, приехав в Букачачинскую колонию в командировку, стал очевидцем творящегося там произвола. Не было у подсудимых возражений и против показаний других свидетелей, в том числе заключённых Елина и Шкрябкова. Все пятеро заявили, что показания правильные, вопросов к свидетелям они не имеют.

Все эти «откровения» прочно осели под корками следственного дела СО-1861, точку в котором 8 марта 1939 г. поставил приговор Военного трибунала.

«За грубейшие нарушения процессуальных норм революционной законности, фальсификацию показаний обвиняемых и избиение арестованных» суд приговорил бывшего начальника 3-й части Букачачинской КМР Кожева В. С. к… трём годам исправительно-трудовых лагерей, оперативных работников колонии Кочева Ф. Ф. – к пяти, Завьялова А. И. – к четырём, Вохмина Г. И. – к двум, Дворникова А. Г. – к полутора годам заключения в ИТЛ.

Как видим, по тогдашним карательным меркам, подсудимые отделались лёгким испугом.

Определением суда военному прокурору пограничной и внутренней охраны по Восточной Сибири были направлены материалы для расследования и привлечения к уголовной ответственности «учителей» осуждённых – ответственных работников УНКВД Балашова, Пацева, Матюхина и Казаченко. А ранее уже были возбуждены уголовные дела на арестованных «птенцов гнезда Ежова» – Хорхорина, Перского и других.

[25]

Тройки и Особое совещание при НКВД СССР

Постановлением ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) ликвидировано как самостоятельный орган и вошло на правах Главного управления государственной безопасности в Наркомат внутренних дел Союза ССР. Этим же постановлением в составе НКВД учреждалось Особое совещание (ОСО) при наркоме, наделённое правом выносить приговоры о заключении в исправительно-трудовые лагеря, ссылке и высылке на срок до пяти лет или высылке за пределы СССР лиц, «признаваемых общественно опасными». В состав ОСО, возглавляемого наркомвнуделом, входили его замы, уполномоченный НКВД СССР по РСФСР, начальник Главного управления рабоче-крестьянской милиции и нарком внутренних дел союзной республики, на территории которой возбуждено уголовное дело, рассматриваемое ОСО.

27 мая 1935 г. приказом НКВД СССР в органах внутренних дел республиканского, краевого и областного звена, подчинённых непосредственно центру (НКВД – УНКВД автономных республик, краев и областей РСФСР, в первую очередь), образованы особые тройки НКВД, на которые распространялись права ОСО.

В соответствии с оперативным приказом НКВД СССР от 30 июля 1937 г. № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» работа троек была активизирована. Им предписывалось при рассмотрении дел применять две категории наказания: «наиболее враждебные» преступные элементы (1-я категория) подлежали расстрелу, остальные (2-я категория) – заключению в лагеря или тюрьмы на срок от 8 до 10 лет.

Этим же приказом утверждался персональный состав троек: нарковнудел республики или начальник краевого (областного) управления НКВД, первый секретарь соответствующего территориального комитета ВКП(б) и прокурор республики, края или области.