Читаем Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова полностью

По необходимости поддерживать политические кампании в советской печати сообщалось также о героических детях, убитых за доносы, сделанные ими несколько лет назад. Такие истории могли быть, возможно, раскопаны в прошлом, но существует и значительная вероятность того, что они, за отсутствием реальных фактов, сочинялись в редакциях.


1941 и последующие годы


В опубликованных материалах имеются редкие сведения о доносах детей, причем сообщается, что эти дети остаются в живых. Отметим, что отдельный список юных героев-доносчиков, оставшихся живыми, с данными об их последующей карьере, не составлен. Лишь о некоторых нам удалось рассказать в книге «Доносчик 001...».

Автор будет благодарен читателям за дополнения и уточнения. Судьбы юных стукачей представляются настолько драматичными, что рано или поздно к ним еще обратятся историки.


Составлено в 1979—1983 гг. Впервые опубл.: История в зеркале литературы и литературоведения: Сб. статей Международной научной конференции. Гданьск, 2002. С. 420-425.

Об авторе

Юрий Ильич Дружников родился в Москве, получил филологическое образование. Был актером, учителем в школе рабочей молодежи, редактором, журналистом, много писал, но книги его редко печатали. В 1971 году принят в Союз писателей, в 1977-м — изгнан оттуда за распространение самиздата, публикации рассказов на Западе и письма в защиту арестованных. Об этом — в воспоминаниях «Я родился в очереди» и «Исключение писателя № 8552», изданных во многих странах.

Пятнадцать лет (1976-1991) пребывал в Советском Союзе в «черных списках». «Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова» и другие произведения оказались в самиздате. В 1987-м, после скандала с организацией в Москве публичной выставки «Изъятие писателя из советской литературы», Дружников лишен советского гражданства и взамен отобранного паспорта получил выездную визу.

С тех пор его книги печатаются в разных странах. За роман «Ангелы на кончике иглы» (о московских журналистах, о подавлении Московской весны после Пражской) автор награжден премией имени Достоевского Союза польских писателей. Роман включен ЮНЕСКО в список лучших современных переводных произведений мировой литературы.

Автор романов, исторических и литературоведческих исследований, публицист, эссеист, сатирик и актер (снялся в роли писателя в американском фильме «У времени в плену»), профессор Калифорнийского университета Юрий Дружников живет и работает в Дейвисе. Его произведения, переведенные на четырнадцать языков, все чаще издаются и в России.


Краткая библиография


Книги Юрия Дружникова


Что такое не везет: Рассказы. М., 1971.

Вознесение Павлика Морозова. Лондон, 1988.

Ангелы на кончике иглы. Нью-Йорк, 1989.

Микророманы. Нью-Йорк, 1991.

Узник России. Коннектикут, 1992.

Русские мифы. Нью-Йорк, 1995.

Я родился в очереди. Нью-Йорк, 1995.

Виза в позавчера. Нью-Джерси, 1998.

Собр. соч.: В 6 т. Балтимор, 1998.

Избранная проза: В 2 т. СПб., 1999.

Вторая жена Пушкина. М., 2000.

Дуэль с пушкинистами. М., 2002.

Там — это вам не тут! М., 2005.

Два с половиной романа. М., 2006.


О нем


Свирский В. Проза Юрия Дружникова. Вашингтон, 1994.

Феномен Юрия Дружникова: Сб. статей. Варшава; М., 2000.

Звонарева Л., Ольбрых В. Состоявшийся вне тусовки: Творчество и судьба Юрия Дружникова. М., 2001.

Кризис или метаморфозы: Судьба романа на рубеже эпох. На материале романа Юрия Дружникова «Ангелы на кончике иглы»: Сб. статей. Варшава, 2001.

Десять лучших русских романов XX века: Сб. статей. М., 2004.

Михайлова З. Юрий Дружников: Творчество, биография, судьба. Ульяновск, 2005.


Юрий Дружников

Москва. 1993

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

Военная история / История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное