Донская рана

К этому вопросу Шубин также был готов. Описание жизни ефрейтора Эриха Кнехта уже не являлось военной тайной, и о его пребывании в немецком госпитале можно было рассказать без вреда для нашей разведки. Можно было даже поведать о предыдущем советском резиденте в Ростове, капитане Петерсе. И пусть этот улыбчивый майор проверяет все эти сведения сколько угодно – он убедится, что сидящий перед ним русский говорит правду.

И Шубин начал рассказывать о своей жизни под именем ефрейтора Кнехта. Он рассказывал все, не упуская деталей. Рассказал о своих прогулках по городу, о рации, хранившейся в курятнике, о том, как угощал пивом своего лечащего врача доктора Вольфа… Шубин вспомнил все случаи, когда выставлял врачу пиво, и все суммы, которые за это заплатил. Немец кое-что записывал, видимо, чтобы позже проверить. «Проверяй сколько угодно, – думал Глеб. – Может быть, доктор Вольф в результате проверки получит нахлобучку, может быть, его даже лишат медицинского звания – не жалко. Пока что этот рассказ работает на меня, на мою легенду…»

Разумеется, Шубин рассказывал не обо всем подряд. Конечно, он скрыл тот факт, что у него были информаторы в городе, не сказал ни слова ни об Анне Мухиной, ни о железнодорожном мастере Петре Чижове. Не рассказал также о том, как он умудрялся снова и снова ухудшать свое здоровье, повышать температуру, не говорил об уроках, полученных от индийского специалиста. Вот эти сведения могли немцам пригодиться, они сами могли постараться получить сведения о древней индийской медицине, поэтому Шубин на сей счет помалкивал.

Так он дошел до того момента, когда консилиум врачей запретил ему прогулки, и тогда он принял решение бежать из госпиталя. Ему требовался новый облик, новое имя – и он остановился на группенфюрере Шнейдере.

Шубин уже был готов начать рассказ об уничтожении палача Ростова Алоиза Шнейдера, когда допрос прервали. Раздался стук в дверь, и в кабинет просунулась голова часового.

– Господин майор, вы просили срочно доложить… – начал он говорить.

Но Зиммель тут же его прервал.

– Я понял, понял, – торопливо произнес он и встал. – Побудь здесь, возьми под охрану русского. А лучше позови второго караульного, и постерегите его вдвоем – он очень опасный тип. Чуть что – стреляйте ему в руку или ногу, потом вылечим. А я схожу, сам все узнаю.

Майор дождался, когда в кабинет войдет второй караульный – здоровенный немец со злобным взглядом – и торопливо вышел в коридор.

Зиммель отсутствовал недолго, минут десять. А когда вернулся, то держал в руках какой-то пакет, который положил на стол.

– Клаус, Ганс, вы можете идти, – сказал он караульным и, когда те вышли, обратился к Шубину:

– Что ж, капитан Давыдов, в нашем разговоре настал момент истины. Ведь теперь я получил все, что мне было нужно. Как ни удивительно, но капитан Таудлиц выполнил мое задание. Он обнаружил ваших людей, которые спрятались в овраге недалеко от того леса. И не просто обнаружил, но сумел уничтожить всю группу. Часть ваших людей убита, часть попала в плен. Не верите? Вижу, что не верите. Так я вам представлю доказательства. Ваши люди вас назвали, и теперь я знаю, как вас зовут. Никакой вы не Давыдов! Вас зовут Шубин, капитан Глеб Шубин. Вот, видите? А главное – у меня теперь есть ваша рация!

И Зиммель развернул принесенный им пакет. Да, на столе лежала рация – та самая, с помощью которой Шубин вел передачи весь январь.

– Ну, что скажете, Шубин? – издевательски спросил Зиммель. – Теперь вы мне не очень-то и нужны. У меня в руках ваша рация, ваши люди, в частности ваш радист. Так что я могу продолжить игру с вашим командованием уже без вас. А вас со спокойной душой передать в руки гестапо – пусть там выпытают у вас последние подробности: имена ваших агентов, которых вы мне не назвали, место перехода вами линии фронта, и тому подобное. Мы все, что нужно, узнаем! Ну, что скажете? – поинтересовался майор и замолчал, выжидательно глядя на разведчика. А Шубин между тем быстро анализировал сказанное немцем и соображал. Правду ли говорит майор или врет? С первого взгляда кажется, что все им сказанное – правда. Вот она, рация, от этого факта никуда не денешься. И его имя они как-то узнали, это тоже факт. Но если немцы действительно захватили часть ребят, в частности радиста Женю Погорелова, и Шубин им больше не нужен – почему, в таком случае, майор продолжает допрос? Почему медлит с окончанием разговора? Значит, ему что-то от Шубина еще нужно. Значит, он хочет склонить его к сотрудничеству. А это может означать только одно: никакого радиста у немцев в руках нет. А может, вообще никаких пленных нет. Скорее всего, все ребята погибли, и враги сумели захватить рацию. А имя Шубина узнали каким-то случайным образом. Может, его в сердцах выкрикнул перед смертью кто-то из бойцов? Если так, то ему, Шубину, надо держаться по-прежнему и продолжать смертельно опасную игру с врагом. Игру, для которой Шубин припас неожиданный ход. И этим ходом он сразу рассчитывал поставить этому самодовольному майору шах и мат.

Глава 21