Донская рана

И едва он это произнес, как четверо солдат, стоявших рядом с майором, кинулись на Шубина. И хотя Глеб пытался сопротивляться и даже нанес нападавшим несколько ударов, они быстро подавили его сопротивление. Ведь это были не обычные солдаты, а профессиональные оперативники из немецкой контрразведки. Они были такими же ряжеными, как и сам Шубин. Только на нем была офицерская форма, а на них – солдатская.

Пока одни оперативники боролись с Шубиным, остальные выхватили спрятанные в одежде пистолеты и наставили их на Маркелова и Соловьева, все еще сидевших в машине. Однако разведчики не стали сдаваться без боя. Когда враги кинулись к машине, Маркелов нажал на газ, и «Опель» рванулся вперед, сбивая немцев, столпившихся перед автомобилем. Сбил двух человек и помчался прочь с холма.

Однако далеко уехать разведчикам не удалось. Загремели пистолетные выстрелы. Оперативники стреляли метко, тем более и цель была недалеко. Одна пуля попала Никите в спину, и он уронил голову на руль, другая ранила Юру Соловьева в плечо. Превозмогая боль, он схватил спрятанный под сиденьем автомат и уже собрался открыть огонь по врагам, когда еще две пули попали ему в голову.

Глеб Шубин в бессильной ярости наблюдал за гибелью своих товарищей. Он лежал на земле, руки у него были скованы и ничем он помочь своим разведчикам не мог. Немцы извлекли из «Опеля» тела убитых Соловьева и Маркелова, обыскали машину, порылись и в карманах погибших разведчиков.

Затем дошла очередь и до самого Шубина. Немцы умело обыскали его. Нашли нож, спрятанный в сапоге, пистолет «ТТ» в кармане. Документов никаких не обнаружили, да и не могли обнаружить: ведь на этот раз Шубин сам придумал личность «лейтенанта Фогеля», документов на это имя у него не было. Найденные предметы оперативники передали майору Зиммелю. Также ему доложили о результатах обыска машины.

К этому времени «рытье окопов» на холме закончилось, немцы складывали инструменты. Шубину стало ясно, что все так называемое строительство новой оборонительной линии было всего лишь представлением, затеянным для одного-единственного зрителя – для него, Шубина. Это была умело придуманная и осуществленная провокация, ловушка, в которую разведчик попался из-за собственной самонадеянности.

Зиммель приказал поднять Шубина и поставить его перед собой. Теперь разведчик снова мог видеть лицо своего врага. И снова майор Зиммель улыбался; в его лице светилось торжество.

– Ну, вот, господин русский резидент, наша игра с вами закончилась, – весело произнес он. – Точнее, закончился первый акт, в котором я за вами гонялся, но вы всякий раз ускользали. Теперь начнется второй акт, в котором вам придется бороться за свою жизнь. Эта борьба будет проходить не здесь, на природе – она будет проходить в моем кабинете в Ростове. Но прежде чем мы поедем в Ростов, скажите мне одну вещь: где ваша рация? Я точно знаю, что она у вас есть. Ведь мы столько раз ловили ее сигналы. Так где же она?

Шубин молчал. Он не собирался хранить молчание вечно, не отвечать ни на какие вопросы. Он знал, что в таком случае Зиммель, скорее всего, передаст его в гестапо, и там его ждут пытки, на которые гестаповцы были большие мастера. Пытки, а затем смерть. Однако Шубин собирался побороться за свою жизнь. И в таком случае ему придется вступить в диалог с этим улыбчивым майором. Однако нельзя было показывать слабину, сразу отвечать на вопросы. Их диалог будет поединком, это будет столкновение двух стратегий. И победит в этом поединке тот, кто проявит больше хладнокровия, расчета, твердости.

В общем, пока что отвечать было рано, надо было хранить молчание. И Шубин отвернулся в сторону, всем своим видом показывая, что он не намерен сдаваться без боя. И Зиммель его понял.

– Хотите помолчать? – усмехнулся он. – Известная тактика. Что ж, молчите. Только вам все равно придется заговорить, рано или поздно, если вы не хотите умереть мучительной смертью. Можете не отвечать на вопрос о рации: я и так знаю, где она. Разумеется, она находится у ваших подчиненных, у той группы, которая действует здесь вместе с вами. Сейчас эта группа затаилась где-то в окрестностях Целины и ждет вашего возвращения. Увы: к своим людям вы не вернетесь.

Зиммель повернулся к подчиненным и скомандовал, чтобы подъехала его машина и другая машина, в которой повезут арестованного. Обе машины подъехали, подкатил и грузовик, в который погрузились оперативники. Можно было пускаться в путь, но Зиммель почему-то медлил. Вдруг, что-то внезапно сообразив, он снова обратился к Шубину:

– Слушайте, господин резидент, а ведь в руках ваших подчиненных находится пленный – лейтенант Герхард Шуберт. Скажите: он еще жив, или вы его убили сразу, как только допросили?

Это был совершенно невинный вопрос, и на него Глеб мог ответить, не покривив душой. И он сказал:

– Жив ваш лейтенант. Пока жив…