Допельдон, или О чем думает мужчина?

— Когда?

Мужчины — наивные дети. Это сейчас, по прошествии стольких лет, я могу точно определить, зачем эй это было нужно, но тогда, тогда я был уверен, что меня уже хотят все женщины мира. А еще я подумал, а какая разница, если Марина все равно меня оставит, как и все остальные.

— Позже, — сказал я ей. — После моего отпуска.

— Ну смотри, я могу и передумать, — произнесла Татьяна, глядя на меня своими чуть раскосыми глазами и уже изображая ревность.

А я смотрел на декольте и думал в ответ: «Наивная, это я могу передумать!» — а вслух добавил:

— После отпуска, Татьяна. После отпуска!

И вот это случилось.

Марина сказала мне: «Пусти! А то закричу!» — и я от отчаяния побежал к Татьяне. Наверное, не сразу. Я еще несколько дней промучился перед молчащей трубкой телефона, все еще порывался что-то сказать Марине, но меня постоянно останавливал холод ее слов: «Пусти! Закричу!.. Пусти! Закричу!.. Закричу! Пусти!..»

И рядом стояла Татьяна.

— Ну что? Отпуск закончился! Ты же обещал!

— Ты что действительно хочешь заняться со мной сексом?

— Хочу.

— А зачем? У тебя что мужиков нет?

— Есть, но я хочу тебя.

Самураи не могут отказать женщине. И я согласился.

Удивительная все же вещь человеческая память.

Я с легкостью могу вспомнить любой момент наших встреч с Мариной. Любой, до мельчайших деталей, все четыре года наших отношений я могу воспроизвести в красках, что называется «от и до», а вот ту встречу с Татьяной помню с большим трудом. Только какие-то невнятные детали. Видимо, действительно, мозг ограждает человека от всех неприятных моментов.

Помню, было много водки. Какая-то закуска на столе. И семь ее сумасшедших кошек, которые постоянно норовили залезть между нами. Они чувствовали себя хозяева в доме, поэтому делали что хотели. Сначала кошки прыгали к нам на стол, а потом в постель. И поэтому в комнате везде была их шерсть. На губах, на волосах, на руках. Я брезгливо отодвигал кошек от себя, а Татьяна гладила их и пыталась убедить меня, что они такие хорошие и греют ее зимними вечерами. А я начинал медленно их всех ненавидеть, всех скопом: и Татьяну, и кошек — и все больше не понимал, что же я здесь делаю.

И я начинал еще больше любить Марину, потому что она также ненавидела кошек, и я любил ее еще больше именно за то, что в ее доме никогда не будет кошачьей шерсти.

А потом меня изнасиловали. В грубой и циничной форме. Просто использовали по назначению. Как самца. А что я хотел? Любви?! Так ее ведь никто не обещал. «Хочу, чтобы ты взял меня сзади! Сверху! А теперь я сверху! Хорошо! О боже, как мне хорошо!» Оргазм. Или симуляция оргазма. Немного полежали для проформы, обнявшись. «Спасибо, все было замечательно!»

— Ну ладно, мне пора!

— Пока, увидимся на работе.

Она улыбалась и смотрела на меня, как на свою собственность. Как на еще одну завоеванную вершину. Не самую сложную, между прочим. И напомнила мне о работе. Интересно зачем?

Я был слишком уставшим, чтобы начать логически мыслить. И только на следующей день все встало на свои места. Татьяна просидела весь день в офисе, орудуя пилочкой для ногтей и давая ценные указания Виктории. Татьяна не сделала ни одного звонка, ни разу не сняла трубку телефона и только бросала на меня какие-то томные взгляды и постоянно норовила прижаться ко мне своей грудью. Перемена в ее поведении настолько была разительной, что этого невозможно было не заметить. И мне стало еще больше противным. Что за хрень?! Мною пользуются уже во все щели.

Именно поэтому когда Игорь вечером отозвал меня в сторону и спросил:

— А ты не находишь, что Татьяна ведет себя странно?

Я практически сразу ответил.

— Если честно, то нахожу. По-моему она больше не хочет работать у нас?

— Давай ее уволим?

— Знаешь, мне очень нравится твоя мысль. И я сам скажу ей об этом.

И я ее уволил. Самое удивительное, Татьяна обижалась на меня ровно пять минут, потом собрала все свои вещи и спокойно ушла. Ну не в том смысле, что ничего мне про меня не сказала. Орала и визжала она на меня, будь здоров. Но ушла. И что еще удивительнее, мы с ней сохранили дружеские отношения. Простые товарно-денежные отношения предполагают такое. Ну хотя бы из соображения, что вдруг потом они еще для чего сгодятся.

А через пару месяцев от нас ушла и Светлана. Как только поняла, что легкого сидения в офисе ей с уходом Татьяны никто, собственно говоря, не гарантирует, а даже наоборот. Она оказалась девушкой еще более практичной и прагматичной.

Светлана сначала просто забила на работу под видом учебы и сессии, а потом, собрав деньги с клиентов, отнесла их не к нам, а оплатила ими собственные курсы по английскому языку, поставив нас перед фактом.

— Вы же хотите, чтобы Ваш сотрудник был более образован?

Хотим-то мы, конечно, хотим, но предпочитаем, чтобы в своей фирме самостоятельно распоряжаться денежными потоками. На какие средства мы будем оплачивать аренду офиса, интернет, телефон, налоги, выпускать газету и нести прочие расходы, она просто не подумала.