Этот театр стал для меня настоящей и единственной школой. Именно у этих артистов я научилась самоотверженно служить искусству, уважать сцену – самое святое для артиста место.
Работая в таких страшных условиях, какие сегодня и вообразить нельзя, артисты бережно охраняли искусство в себе, не делая никаких скидок на усталость, на болезни, – а играли-то каждый день. В какой бы прокопченной землянке или убогом, разбитом клубе мы ни выступали – всегда за полтора часа до начала спектакля артисты начинали гримироваться и одеваться столь же тщательным образом, как если бы им предстояло выходить на самую блистательную из сцен. В труппе было несколько старых опереточных актеров – они и создавали эту атмосферу самоотверженности, они и несли с собой великие сценические традиции, – а мы, молодые, учились у них. Я видела, с какой отдачей эти старики выходят на сцену, ни при каких обстоятельствах не позволяя себе играть «вполноги», хотя аудитория часто совсем невзыскательна, попросту очень низкого уровня. И все это мне так близко, и я хочу быть такой же, я хочу так же любить театр, как они. <…> На сцену приходилось выходить ежедневно. Это приучило меня к постоянному тренажу, и с тех пор всю свою жизнь я работаю, репетирую каждый день. Суровая школа, пройденная мною в самом начале творческого пути, помогла мне так надолго сохранить голос и сценическую форму [Вишневская 1991:26,27].
Петь, по словам певицы, приходилось в любом состоянии: «с ангиной, с нарывами в горле, с высоченной температурой: заменить некому, все зависят друг от друга – театр наш на хозрасчете. <…> Не выдержав нечеловеческой нагрузки, прямо на сцене умерла наша актриса Шура Домогацкая. Умерла от кровоизлияния в мозг, 35 лет от роду, так в гриме ее и похоронили» [Вишневская 1991: 27]. После войны Вишневская подготовила программу из эстрадных песен и стала ездить с сольными концертами по всей стране, а ее муж Рубин работал ее администратором. Одновременно она начала брать уроки вокала, в 1952 году прошла конкурсное прослушивание в Большой театр и была принята в молодежную группу. Так началась карьера профессиональной оперной певицы.
Прославившаяся после войны певица Людмила Зыкина также получила первое музыкальное крещение во время войны. Она родилась в 1929 году в Подмосковье, сначала пела в домашнем кругу, а во время войны стала выступать в кинотеатрах в перерывах между фильмами. Она дежурила в пожарных бригадах, работала на фабрике, хотя ей было только 12 лет, когда началась война. После войны Зыкина увидела объявление, которое приглашало на прослушивание в Хор имени Пятницкого, и стала единственной женщиной, отобранной из 1500 претендентов [MacFadyen 2002: 210–213].