Допеть до победы! Роль песни в советском обществе во время Второй мировой войны

Сначала, когда все думали, что война будет короткой, звучали патриотические песни, такие как «Война священная». Они были агитационные, с ярко выраженной политической окраской. Затем, в 1942 году, когда люди поняли, что война – это не шутка, когда хлебнули горя, когда в каждую семью пришла похоронка, а на улицах появились инвалиды, наступил голод, и люди умирали от истощения, то песни изменились. Появились лирические, с интимным настроением. В них была тоска по дому, по матерям, женам и детям. Такие песни, как «В лесу прифронтовом», «Темная ночь», «Случайный вальс». Следующий этап – это радостные патриотические песни, в них было совершенно другое настроение, победное. Это песни «Ехал я из Берлина», «Хороша страна Болгария» <…> и людям нравились эти песни, потому что хотелось во что-то верить.

Все дети, кроме самого младшего, Виктора, который по сравнению с другими жил в наиболее западной области, знали несколько песен союзников. Юрий даже выучил кое-какие, например «Кабачок» и «Долог путь до Типперэри». Жанна знала русские слова песни «На честном слове и одном крыле» и «Песню ковбоя». Опрошенные привели несколько отрывков, предположительно из русских текстов песен союзников, но установить их названия, русские или английские, не удалось. Детские впечатления подтверждают мнение Юрия Цейтлина, что на Дальнем Востоке было много военнослужащих союзных войск и там исполняли и передавали по радио западные песни. Младшие дети, видимо, хорошо разбирались в радийном репертуаре, потому что в отличие от взрослых имели свободное время, чтобы слушать радио. Даже Юрий в свои 13–14 лет работал на заводе сменами по 12 часов, чтобы получать рабочую карточку. Дети помладше днем находились в школе или детском саду, но, видимо, у них выпадало время, чтобы послушать радио при желании. То, что Виктор не может вспомнить ни одной западной песни, объясняется, возможно, тем, что в западной части СССР, где он жил, не передавали по радио западную музыку, а не тем, что он не слушал радио или его подвела память.

Все опрошенные назвали как минимум одного популярного и знаменитого исполнителя военных лет. Артур сообщил, что постоянно звучала Лидия Русланова, Жанна и Юрий назвали Клавдию Шульженко, все трое отметили Леонида Утесова, хотя Артур и заявил, что у того «нет голоса». Жанна упомянула также Марка Бернеса и несколько певцов более традиционного склада: Бунчикова, Нечаева, Виноградова. Она больше остальных интересовалась классической музыкой и оперой, помимо популярных песен. Но даже она призналась, что не обращала особого внимания на исполнителя, главное – сама музыка.

Все дети, кроме Виктора, большую часть войны провели в восточной части СССР. Там бесперебойно вещало радио из Москвы, туда были эвакуированы правительственные органы, предприятия и культурные учреждения, там были созданы стационарные госпитали и санатории. Опрошенные вспоминают о трудностях жизни, особенно о том, что постоянно хотелось есть. Виктор говорит: «Детство и голод тесно связаны в моем сознании». Жанна пришла в восторг от стакана настоящего молока, которым ее угостила знакомая матери. Двое из четверых детей были эвакуированы одни, без родителей. У всех во время войны отсутствовали отцы. Отец Жанны был расстрелян по решению правительства в 1937 году. Артур вообще не знал своего отца и не дал никаких пояснений по этому поводу. У Юрия и Виктора отцы воевали. Виктор видел отца однажды, когда тот приезжал на неделю после Сталинградской битвы. Все матери много работали. У Юрия мать работала круглосуточно на оружейном заводе. У Артура мать работала бухгалтером на фабрике, которая выпускала знаменитые оренбургские пуховые платки, а бабушка – санитаркой в госпитале. Мать Виктора работала в областной администрации секретарем отдела по делам эвакуированных. Мать Жанны, металлург, работала круглосуточно на предприятии, где отливали пули. Эти дети отличались от «беспризорников» тем, что у них были бабушки.