Доплыть до Каталины

Стоун начал сначала, но на сей раз, наклонился к столу и посмотрел прямо на воображаемое жюри. "Этот хорошо подстриженный молодой человек, сидящий перед вами в красивом синем костюме кажется очень неплохим парнем, не правда ли? Ну, а если бы видели его месяц назад, то его волосы были в беспорядке, а под костюмом скрывались тюремные татуировки. И это, дамы и господа, отнюдь, не первый его срок". Стоун выпрямился и начал расхаживать взад-вперед вдоль обеденного стола. "Этот, с виду симпатичный молодой человек, похитил четырнадцатилетнюю девочку, затащил ее в лес, пытал и насиловал несколько раз, а потом задушил. Вы слушали свидетелей; их показания не оставляют никаких сомнений. Ваш выбор прост: вы можете послать его в тюрьму штата для исполнения смертного приговора, либо отпустить на все четыре стороны. Но имейте в виду, в следующий раз это, возможно, будет ваша дочь".

"Стоп"! закричал директор. По мне - хорошо. А, как тебе, Боб"?

"По мне тоже", сказал оператор.

"Как вам, мистер Баррингтон"?

"Вам виднее".

"Окей, приготовь это для показа Марио и мистеру Ригенштейну в Первом кинозале. Я дам им знать".

Все ушли. Стоун сидел за обеденным столом и раздумывал, во что он впутался.

Полчаса спустя, Баррингтон сидел в крошечном кинозале с Луи Ригенштейном, Марио Сиано и Вэнсом Калдером.

"Прокрути ленту", приказал Сиано по телефону.

Стоун уставился на свое экранное изображение. По мере того, как звучали слова, он все глубже вжимался в кресло. Сцена, казалось, длилась вечность, и ему стало окончательно ясно, что никакой он не актер. Когда все закончилось и включили свет, он встал и направился к выходу.

"Господи, это же чертовски здорово"! с явным удивлением сказал Сиано.

"Хотел бы я так выглядеть в моем первом фильме", заметил Калдер. Они с директором посмотрели на Ригенштейна.

"Стоун, мы тебя берем", заявил директор студии.

"Будь в гриме завтра в одиннадцать", сказал Сиано, вставая. "Мы начинаем съемки в час дня".

Потрясенный "актер" встал и пожал мужчинам руки. Он все еще считал, что ужасно сыграл. Неужели они не видят? В жизни он не чувствовал себя так неловко. Эти люди просто ненормальные.

7

Стоун подъехал к воротам дома Вэнса Калдера и остановился у проходной. К нему приблизился вооруженный человек в униформе охранника.

"Добрый вечер, сэр", сказал он. "Ваше имя"?

"Баррингтон".

"Добро пожаловать, мистер Баррингтон". Ворота раскрылись.

Стоун проехал небольшое расстояние вверх по извилистой дороге, и только когда достиг вершины холма, увидел дом. Он был покрыт белой штукатуркой в испанском стиле, с черепичной крышей. Служащий принял ключи от его машины, и Стоун прошел через двойные открытые двери в широкий вестибюль, пересекающий весь дом. Похожий на филиппинца, одетый в белую куртку человек, приблизился к нему.

"Мистер Баррингтон"?

"Да".

"Я так и подумал. Я знаю остальных гостей. Будьте любезны, пройти сюда".

"Стоун последовал за ним в очень большую гостиную, в которой тусовалась, по меньшей мере, дюжина пар. Хорошо, что на нем был элегантный костюм цвета загара с галстуком - все гости были хорошо одеты. С противоположного конца комнаты в белом льняном костюме к нему подошел Вэнс. Баррингтон давно мечтал о таком костюме, но ему казалось нонсенсом носить подобное в Нью-Йорке.

"Добрый вечер, Стоун", произнес Калдер, тепло пожимая ему руку, "и добро пожаловать в труппу фильма "Из суда".

"Это что, так называется картина"?

"Так точно. Все только и говорят о твоей пробе. Подойди, познакомься с людьми".

Стоун последовал за Вэнсом, приветствуя остальных гостей. Половина из них выглядела знакомой, или была знакома по газетам и телевидению - некоторые были актерами, другие - продюсерами или директорами. Он заметил Бетти Саусард, которая разговаривала с какой-то женщиной в противоположном конце гостиной.

"Стоун", сказал Вэнс, "я хочу представить тебе моего старинного друга Дэвида Стармака".

"Здравствуйте"! сказал Стоун. Он вспомнил, что Вэнс говорил о Стармаке, как об одном из самых могущественных людей в Лос Анжелесе.

"Очень рад познакомиться с тобой, Стоун", сказал Стармак. "Я наслышан о тебе от Вэнса и Луи". Дэвид оказался высоким человеком, лет шестидесяти пяти, стройным, одетым в прекрасного покроя консервативный костюм. Он обернулся к элегантной блондинке, стоящей рядом, которая была лет на двадцать моложе его. "Это моя жена, Барбара. Барбара, это Стоун Баррингтон".

"О, привет"! чуть было не выкрикнула она. Ты - друг Вэнса и Аррингтон из Нью-Йорка. Я читала в газетах о твоем Карибском процессе. И мне очень жаль, что дело обернулось подобным образом".

"Спасибо", ответил Стоун. "Барбара, рад познакомиться с тобой".

К ним присоединился Луи Ригенштейн. "Стоун, сегодня все только и говорят о твоей кинопробе", сказал он.