Дополнение к «Упразднению работы»

Это старый образ страны Лентяев: общество потребителей без производителей. И до сих пор мы имеем дело с тем, что «каждые полвека, начиная со времени промышленной революции, у нас появляются мудрецы, предсказывающие появление большего количества свободного времени. Одна из вещей, которая заставляет нас быть осторожными в принятии сияющих пророчеств о будущем свободного времени, заключается в том, что до сих пор все они были неправы».264 Мы знаем, каковы тенденции на самом деле: темпы технического прогресса и производительность труда, вероятно, будут продолжать расти. Но эти тенденции, которые усиливались в течение длительного времени, не привели к сокращению рабочего времени. Одновременно наблюдается тенденция к его увеличению. Упразднение некоторых рабочих мест – это не то же самое, что упразднение работы. Когда некоторые рабочие места упраздняются, многие рабочие оказываются в состоянии временной или постоянной безработицы, в то время как большинство оставшихся рабочих мест ухудшаются. «Поэтому, – объясняет Карл Маркс, – самая развитая система машин заставляет теперь рабочего работать дольше, чем работает дикарь, или дольше, чем работал сам этот рабочий, когда он пользовался самыми простыми, примитивнейшими орудиями».265

Бастани говорит о «требовании». Требовать у кого? У корпораций? У государства? Кто будет требовать? Профсоюзы? Эти тенденции в значительной степени ликвидировали профсоюзы, и если они будут продолжаться, то продолжится и ликвидация профсоюзов. Требовать станут благонамеренные провидцы вроде Бастани? Кого волнует, что он потребует? Я вспоминаю бедного старого Фурье, который каждый день отводил час на визиты промышленников, заинтересованных в финансировании фаланстерий. Они так и не появились.

Мне также вспоминается объяснение Эдварда Беллами в книге «Будущий век», как монополистический капитализм 1887 года эволюционировал без насилия и революции в благодушный государственный коммунизм 2000 года. Путём слияний и консолидаций крупные корпорации в конце концов превратились в одну большую корпорацию, которая, не имея ничего, с чем можно было бы конкурировать, фактически, а вскоре и номинально, стала правительством. У Маркса была похожая идея, но он считал, что для того, чтобы убедить капиталистов в том, что они сами уже создали социалистическое государство, необходима революция рабочего класса. Скорее всего, иначе им бы это и в голову не пришло. Бастани упоминает Беллами как своего предшественника. Естественно, с его стороны было бы неосторожно упоминать Маркса как предшественника, если Бастани слышал о Марксе. Джереми Рифкин, который выступил с более скромным аргументом о конце работы проявил аналогичную осторожность.266

Согласно Ленину (1917): «Всё общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы».267 Если это утопия, то утопия упрощённая. Согласно утопическому владельцу универмага, писавшему несколькими годами ранее (1900), утопия – это мир как универмаг.268 (Вернон Л. Паррингтон отмечает: «это не хороший сюжет; это очень плохой сюжет, даже для владельца универмага».269) Либертарианец выступает за «собственнические сообщества» как за хорошую жизнь. Его примером были торговые центры.270 Сегодня мы бы уточнили: хорошая жизнь – это торговые центры плюс закрытые сообщества, которые умело защищаются частной полицией, состоящей из Джорджей Циммерманов.271 По состоянию на 2001 год насчитывалось 30,000 закрытых поселений с почти четырьмя миллионами жителей.272 Теперь их гораздо больше. Но это не повод для сожаления, потому что, по словам Мюррея Букчина, «даже эти анклавы открывают ту степень нуклеации, которая в конечном счёте может быть использована в прогрессивном смысле».273

Недомыслия Беллами и Маркса ничто по сравнению с безумием экотопистов и лакшери-коммунистов. Мы знаем, что произойдёт с рабочими, пока история находится на пути к их технологическому раю, потому что это уже происходит в течение многих лет: бедность, переутомление, деградация труда, увеличение продолжительности рабочего дня, меньшая автономия и отсутствие гарантий занятости. Рабочий не находит утешения в том, что кто-то другой был автоматически отстранён от его работы. Деньги, сэкономленные с помощью трудосберегающих устройств, никогда не делятся с тем, что остаётся от рабочей силы. Рабочий знает, что он может быть следующим; и, по словам Бастани – который одобряет это – он и будет. Должен ли он терпеть свои страдания на работе, пока у него ещё есть работа, и ещё большие невзгоды после того, как работы не будет, ожидая наступления лакшери-коммунизма, на современном фабричном жаргоне, точно в срок? Почему кавалерия должна появиться точно в срок? С таким же успехом рабочий может ожидать второго пришествия Христа.