Дополнительное время (СИ)

Ты прав, Грег, в каждом слове прав. Я был самовлюбленной эгоистичной задницей, я ненавижу себя за это. Я так трясся за свою карьеру, за свою безупречную репутацию, что не мог пережить перспективы огласки гомосексуальной связи. Тогда в правительстве царили ханжеские умонастроения, никто официально не притеснял гомосексуалов, но были способы устроить скандал и пресечь любые возможности дальнейшего продвижения. Господи, Грег, - голос Майкрофта становился все лихорадочнее, - я так боялся разоблачения, что надеялся, что ты бросишь меня сам, не вынесешь моего бесконечного занудства, моего нетерпимого и вздорного характера! Я провоцировал тебя на то, чтобы ты меня разлюбил, но я бы никогда не смог оставить тебя первым, у меня не хватило бы сил! Пожалуйста, Грег… Не было ни дня с тех пор, чтобы я не проклял свою слабость, свою трусость, свой эгоизм, потому что каждый день я просыпаюсь с мыслями не о судьбе страны, а о тебе, Грег, и засыпаю, представляя тебя перед собой, и каждый божий день я вымаливаю у тебя прощение, Грег, потому что не могу перестать любить тебя, потому что люблю, люблю, безумно люблю до сих пор и готов на все, чтобы получить второй шанс…

На протяжении этой речи Майкрофт наклонялся все ближе к Грегу, пока, наконец, не спустился на пол окончательно, преодолев оставшийся фут до ног Лестрейда и утыкаясь ему лицом в колени. Грег часто дышал, смаргивая слезы ярости. Как ему сейчас хотелось отбросить в сторону все обиды и накопленную за восемь лет ненависть и тоску, как хотелось запустить пальцы в густые рыжеватые волосы, потянуть за них, поднять с колен, усадить Майкрофта на себя и целовать, пока губы не онемеют!

Но Грег не шевелился до тех пор, пока не почувствовал, как Майкрофт тихонько потерся щекой о его бедро. Тело предало Лестрейда - он застонал и немного раздвинул ноги, сползая по креслу вниз.

Майкрофт поднял бледное лицо и внимательно посмотрел на Грега. Лестрейд как завороженный следил за очень медленными движениями длинных, умопомрачительно красивых пальцев, заранее мысленно предсказывая каждое их движение. Грег видел, как пальцы с силой провели по бедрам вверх, остановившись у самого паха. Большие пальцы вычерчивали на ткани брюк круговые линии, давление их делалось все ощутимее, а Майкрофт так и не отрывал пытливого взгляда от потемневших глаз Лестрейда.

Пальцы чуть сдвинулись, едва заметно задев мошонку через грубоватую материю. Грег закусил губу, его дыхание сбилось. Майкрофт облизал губы и прошептал:

Грег, пожалуйста… позволь мне…

Лестрейд неопределенно мотнул головой:

Это ничего не изменит, Майкрофт.

Пусть так, - руки Холмса поднялись еще на полдюйма выше, вызывая хриплый стон Грега, - пусть хотя бы еще один раз...

Грег завороженно кивнул, глядя, как умелые - и такие знакомые, черт возьми, - пальцы прошлись по его напряженному члену, поглаживая сквозь ткань, осторожно расстегнули молнию и пуговицу, ногти слегка царапнули нежную кожу живота прямо над бельем, а затем бедра Лестрейда с готовностью приподнялись, давая требовательным пальцам возможность стянуть мешающую одежду вниз.

Майкрофт не успокоился, пока не снял штаны и белье полностью, оставив ноги любовника беззащитными. Темно-розовый гладкий член стоял как каменный, прижимаясь к животу, чуть прикрытый подолом рубашки. Холмс жадно пожирал глазами открывшуюся картину, а Грег со стоном сжал свой член у основания, боясь кончить слишком быстро, от одного лишь голодного взгляда.

Майкрофт, словно испугавшись, что Грег может передумать, решительно наклонился вперед и вобрал в рот головку, гладкую, горячую, такую невероятно знакомую на вкус, идеально подходящую по размеру к его губам. Грег слабо вскрикнул и сполз по креслу еще ниже. Майкрофт воспользовался этим, подтянув партнера на себя, чтобы ягодицы оказались на весу и можно было накрыть их ладонями, сжимая, поглаживая, массируя в такт движениям рта.

Чертов Холмс, что ж ты творишь, - простонал Лестрейд, понимая, что оторваться от этих губ он не сможет, даже если в кабинет вломится вся футбольная команда.

Майкрофт лишь так застонал в ответ, будто это его вылизывал жаркий требовательный язык, будто это он оплавлялся в кресле от наслаждения, будто это его задница горела от все более неистовых движений.

Грег сдался еще раз - его руки вцепились в волосы любовника, насыщая чувственную жажду прикосновений, и это был первый раз за последние восемь лет, когда Лестрейд дотронулся до Майкрофта Холмса.

Тот оторвался от своего занятия на несколько мгновений: глядя в полуприкрытые глаза Грега, он медленно облизал собственный указательный палец, давая Лестрейду - о, так хорошо знавшему его Лестрейду - возможность отказаться. Но Грег не возразил ни словом, ни делом; он помнил, что скрывается за этим жестом, и собирался получить все, что только можно, от одного - последнего, единственного, неповторимого - раза с человеком, чье имя завтра придется забыть. Но сегодня Грег лишь еще сильнее раздвинул ноги, облегчая Майкрофту проникновение, и глухим вскриком известил любовника, что тот нашел нужный угол.