Дополнительное время (СИ)

Рот Холмса вернулся к жаждущему члену, и Грег кончил меньше, чем через минуту, бурно, обильно, почти болезненно, изогнувшись так сильно, что выскользнул из губ Майкрофта, отчего немного спермы брызнуло на бедро. Майкрофт глотал все, что успел, одновременно запустив руку в свои безнадежно измятые брюки и обхватывая член, готовый взорваться от желания. Нескольких резких движений хватило для стремительной разрядки, которая парадоксальным образом не принесла никакого заметного облегчения.

Майкрофту было мало, Майкрофту нужно было еще.

Его голова покоилась на горячем бедре Грега, который до сих пор мелко дрожал, приходя в себя, и потому не возражал против этой видимости близости. Когда он пошевелился, Майкрофт выпрямился, демонстрируя ту готовность с достоинством встать и уйти по первому требованию, которой совершенно не ощущал в себе.

Грег открыл глаза и посмотрел на Холмса с грустью:

Майкрофт… Это ничего не упрощает между нами, ты понимаешь?

Рот Холмса чуть скривился, но он быстро вернул своему лицу относительно бесстрастное выражение:

Конечно, Грег.

Он поднялся на ноги, застегнул штаны, не обращая внимания на дискомфортные ощущения от остывающей и засыхающей спермы, и достал носовой платок из кармана пиджака.

Усевшись в кресло, Майкрофт неторопливо вытер пальцы, на которых смешалось семя и Грега, и его собственное, хотя, будь ситуация иной, он бы предпочел облизать их, не отрываясь от созерцания удовлетворенного, счастливого любовника.

Сейчас любовник счастливым не выглядел.

Он выглядел разбитым и виноватым.

Это было глупо.

Ты прав, Грег, - горько подтвердил Холмс, кивнув.

Это не отменяет того, что произошло тогда.

И снова мне нечего возразить.

Прекрати, Майкрофт! - взорвался Грег, вскакивая на ноги и суетливо натягивая на себя штаны, позабыв о белье. - Прекрати строить из себя святую невинность, обиженного ягненка, которым воспользовался злой Лестрейд! Не надо этой твоей картинной покорности, где она была, мать твою, восемь лет назад, когда я был готов почти на все, лишь бы ты перестал быть со мной таким жестоким хладнокровным ублюдком!

Грег нагнулся к креслу Майкрофта, нависая над ним, подавляя вспыхнувшей яростью, и прошипел прямо в лицо:

Ты украл у меня восемь лет жизни, Майкрофт мерзавец Холмс!

Я хочу вернуть тебе каждый миг в стократном размере, - прошептал Майкрофт, не отрывая взгляда.

Откровенная боль словно тяжелое одеяло притушила злобный огонь в глазах Лестрейда. Резко отстранившись, он взял стакан и плеснул себе еще водки.

Уходи, Майкрофт, - устало проговорил он, опираясь рукой на глобус-бар. Плечи его ссутулились так сильно, что Холмс испытал острый приступ жалости. Он бесшумно подошел сзади, остановившись на расстоянии полушага.

Я уйду, Грег, если ты скажешь мне, что мне больше не на что надеяться, больше нечего ждать. Скажи мне, что ты не любишь меня, - голос Майкрофта, закаленный тяжелейшими изощренными переговорами с самыми жесткими противниками, дрогнул, обнажая главную - единственную - слабость своего хозяина.

Лестрейд развернулся, расправив плечи, и тихо сказал:

Если бы я не любил тебя, я бы позволил тебе остаться.

От рванувшей внутри надежды Майкрофт дернулся, как от удара.

Уходи, Майкрофт, - повторил Грег. - Мне больше нечего тебе дать.

Холмс на секунду прикрыл глаза, а потом кивнул:

Хорошо, Грег. Прости меня за все - и за этот сегодняшний срыв тоже. Я вел себя недостойно. Я не потревожу тебя впредь.

Фальшиво улыбнувшись, Майкрофт направился к двери. Его тело словно одеревенело, наливались неподъемной тяжестью ноги, и походка напоминала продвижение приговоренного к месту смертной казни. У самой двери Холмс обернулся, чтобы посмотреть в лицо Грега еще раз:

Но я никогда не перестану ждать.

Шерлок дремал на переднем сиденье, развернувшись к Джону всем корпусом. Уотсон бросал на него взгляд каждый раз, когда считал возможным немного отвлечься от дороги, что происходило куда реже, чем хотелось бы Джону, учитывая, что они катили по магистрали. До Торки оставалось еще миль сорок.

В свете фар встречных автомобилей спящий Шерлок выглядел моложе своих лет, совсем юным, беззаботным. Его полные губы были слегка приоткрыты, и Джон вдруг поймал себя на мысли, что думает о том, каковы они на вкус. Он вдруг встревожился: что если за последние тринадцать лет наука поцелуев шагнула далеко вперед, и он, Джон Уотсон, решившись поцеловать прекрасного молодого мужчину, покажется ему полным дилетантом? Джон вспомнил, как в первый день знакомства похвастался Шерлоку, что тайком тренируется, прежде чем делать что-то публично, чтобы ни у кого не возникло сомнения, что Уотсон - прирожденный профи. Мысль о том, чтобы на ком-то отточить свои навыки целования, энтузиазма не вызывала: Джон действительно не был сторонником ни к чему не обязывающих интрижек и эротических экспериментов. Что ж, решил он в конце концов, если поцелую суждено случиться - будем обходиться теми умениями, что нажиты к тридцати трем годам.

В этот момент Шерлок открыл глаза так резко, будто вовсе не спал, и зафиксировал требовательный взгляд на водителе.