Допустимые потери

Пытаясь развеять мрачное состояние Вайнштейна, он постарался произнести свою сентенцию как можно веселее. Однако попытка ему не удалась.

— Наш мир… — мрачно промолвил Вайнштейн и покачал головой с таким видом, будто мировое зло настолько необъятно, что он не способен описать его словами.

Он отвернулся и посмотрел на телевизионный экран. Там в этот момент шла реклама пива: рослые сильные мужчины — черные и белые — трудились у нефтяной вышки. Красиво потея на ярком солнце, они перетаскивали трубы, закручивали гайки на фланцах и сражались с рукоятками тяжелых задвижек. Когда свет солнца превратился в розово-золотое сияние, мужчины прекратили работу, накинули на плечи джинсовые куртки или ветровки и со счастливым видом направились в бар, где под беззвучный смех и похлопывание по спинам получили бокалы с пенящимся пивом. Как они его пьют, увидеть не удалось, ибо процесс выпивки в соответствии с правилами рекламы демонстрировать запрещено.

— Ну и дерьмо! — прорычал Вайнштейн. — Счастливая и веселая межрасовая трудовая Америка. Кого, интересно, они надеются этим облапошить? — Прикончив залпом пиво, он бросил: — Сваливаем отсюда.

Домой они вернулись почти в полночь, и Вайнштейн уже нещадно зевал. Прежде чем скрыться в маленькой комнате, где он расположился, Манфред сказал:

— Прости, что я так разошелся в баре. С утра буду более приятным компаньоном. Доброй тебе ночи, малыш.

К тому времени, когда Деймон, улегшись в постель, выключил свет, дом уже сотрясался от храпа Вайнштейна.

Его разбудил телефонный звонок. Деймон крепко спал, и, прежде чем проснуться, ему пришлось с трудом выплывать из глубины темных вод на поверхность. Перекатившись на постели, Деймон поднял трубку; в этот миг ему почудилось, что храп в маленькой комнате прервался. Светящиеся стрелки часов на тумбочке рядом с кроватью показывали три двадцать.

— Деймон? — Он сразу узнал этот голос. — Говорит Заловски. Мне надо тебя увидеть. Даю тебе десять минут. Я — рядом с тобой…

— Подождите, — попросил Деймон. — Никак не проснусь.

Дверь спальни открылась, и на фоне светлого дверного проема он увидел силуэт облаченного в пижаму Вайнштейна.

— Слушай меня как следует, — продолжал Заловски. — Я, как сказал, буду ждать тебя через десять минут. На Вашингтон-Мьюз. Надеюсь, тебе известно, где это?

— Да.

— Прекрасное темное местечко для серьезной беседы. Если ты себе не враг, не затевай глупостей. Считай, я тебя предупредил.

— Я понял.

Заловски повесил трубку.

— Это он, — сказал Деймон, кладя трубку на место.

— Я догадался, — ответил Вайнштейн.

— Он на Вашингтон-Мьюз, по пути из бара мы мимо этой улицы проходили. Въезд на нее с Пятой авеню, как раз перед площадью Вашингтон-сквер. С противоположной стороны есть лишь проход для пешеходов.

— Я пойду следом, — сказал Вайнштейн. — В семидесяти — восьмидесяти ярдах от тебя.

— Дай мне возможность немного с ним поговорить и узнать, чего он на самом деле хочет, — сказал Деймон, торопливо одеваясь.

— Не беспокойся. Я окажусь на месте в тот момент, когда во мне возникнет необходимость. Как ты чувствуешь себя, малыш? Нервничаешь?

— Не очень. В основном ощущаю любопытство.

— Хороший мальчик, — заключил Вайнштейн и отправился в свою комнату, чтобы одеться.

Из дома они выходили по одному. Прежде чем последовать за Деймоном, Вайнштейн почти минуту простоял в вестибюле. Когда он выскользнул на улицу, Деймон уже сворачивал за угол на Пятую авеню. Движения на улице почти не было. Лишь время от времени проносились автомобили, а сам Деймон обогнал по пути только двух пьянчуг, которые, обнявшись, брели на заплетающихся ногах. При этом пьянчуги нестройно и хрипло горланили: «Когда катят упряжки с зарядными ящиками…», из чего Деймон заключил, что парни вместе служили в армии. Деймон быстро шагал. Голова его была совершенно ясной, а сам он оставался на удивление спокойным. Он не смотрел назад с целью проверить, следует ли за ним Вайнштейн. Подойдя к углу Вашингтон-Мьюз, Деймон замер. Крошечная улица — скорее аллея — утопала во тьме. Лишь в самом ее начале светилось единственное окно. Никакого движения на улице длиной не более ста ярдов Деймон не заметил. Он прошел до ее середины по направлению к проходу на противоположном конце.

Рев двух пьянчуг, по мере того как они приближались к входу в Вашингтон-Мьюз, становился все громче, и Деймон опасался, что по роковому стечению обстоятельств кто-то из весельчаков живет в одном из красивых домов, которые стоят вдоль вымощенной брусчаткой улицы. Когда он находился ярдах в двадцати от последнего дома, из неглубокой дверной ниши выступила тень, которая была чуть светлее окружающей ее тьмы.

— Отлично, — прозвучал хриплый знакомый голос. — Ты можешь остановиться.

Деймон не видел лица человека, о его внешности или росте оставалось лишь догадываться.

— Итак, дьявол вас побери, — ледяным тоном сказал Деймон, — что, в конце концов, это должно означать?

— Разве я тебя не предупреждал, чтобы ты не затевал глупостей?

Тень немного приблизилась.