Дорога

Все давно разошлись, и лишь Пустотник продолжал сидеть в своем углу, подбрасывая и снова ловя невесть откуда взявшееся яблоко. Краем глаза Гуриец видел мерно взлетающий красный шар, неизменно опускавшийся в подставленную руку - и это раздражало его. Кроме, того, с рукой Пустотника тоже что-то было не в порядке, но что именно - рассмотреть не удавалось. Тяжелая ночь, да и день начинался не лучшим образом...

- Послушайте, - резко начал Медонт, и ему пришлось подождать, пока кашель отпустит сразу вздувшееся горло. - Послушайте, вы не могли бы перестать?.. И потом... Вы у нас человек... э-э-э... новый, и я не спрашиваю у вас, куда столь неожиданно исчез ваш предыдущий коллега, но все же позвольте полюбопытствовать - как вас зовут? Неудобно, Пустотник да Пустотник...

- Неудобно, - подтвердил Пустотник, вгрызаясь в пойманное яблоко. - Я у вас человек новый...

Даже с набитым ртом ему удалось сделать насмешливое ударение на слове "человек", которое Гурийцу далось не сразу.

- Предыдущий мой коллега отправился... э-э-э... в длительную командировку, равно как и предпредыдущий. У нас это часто случается. А имя... Ну что ж, зовите меня Даймон. Пустотник Даймон, если вам так будет удобнее.

Медонту имя не понравилось. Было в нем что-то такое... растакое...

- Хорошо. Я буду звать вас Даймон, пока и вы не отправитесь в длительную командировку. А теперь скажите мне, Даймон, - чего в данный момент вы хотите больше всего?..

Водилась за Медонтом такая привычка - ошарашить, сбить с толку нелепым на вид, неуместным вопросом; и пока жертва судорожно подыскивала подходящий ответ, Отец Свободных прохаживался по комнате и утверждал потом, что эти минуты стоят дороже часов допроса.

Брови Пустотника поднялись, но не изумленно, а скорее иронически - да и поднялись они чрезмерно высоко, так что лоб весь пошел морщинами и складками, и даже уши зашевелились, заостряясь сверху...

- Я? Ну, если не считать того, что я хочу еще одно яблоко...

Только тут Гуриец заметил, что Пустотник Даймон уже успел слопать свое драгоценное яблоко - даже огрызка не оставил, семечки - и те исчезли!.. - и теперь неудовлетворенно озирается по сторонам. Хитрющие глазки его, глубоко посаженные и забывающие мигать, время от времени останавливались на Медонте, отчего Отец Свободных, Порченый жрец пятого поколения, член Совета и так далее, начинал себя чувствовать чем-то вроде яблока, еще не съеденного, но уже подбрасываемого...

- Так вот, я очень хочу, чтобы вы оказали мне одну небольшую услугу. Мне нужен пергамент с вашей подписью, где будет разрешение на задержание одной особы.

- Это не ко мне, - Медонт был рад, что может хоть чем-то досадить этому скользкому типу с глазками ящерицы. - Я не выписываю ордеров на арест. Это к Мердису.

Пустотник был несказанно удивлен. Рука его выскользнула из складок плаща, и Гуриец наконец увидел, что у Даймона отрублен правый мизинец, отчего кисть кажется скрюченной и узкой, подобно ороговевшему когтю. И кожа шелушится...

- Разве я сказал - на арест?! Прошу прощения! Задержание, всего лишь задержание одной известной вам особы до выяснения обстоятельств, связанных с бесом по имени Марцелл!.. Мелочь, пустяк...

- И что же это за особа? - вяло поинтересовался Медонт.

- Это дочь покойного Архонта, младшая жрица второго разряда лар Леда Клития...

- А-а-а... - протянул Гуриец, и ему неожиданно пришло в голову, что сегодняшний рассвет никогда не наступит, и будут они вот так сидеть и перебрасываться пустыми фразами... яблоки жевать...

- Зачем она вам, Даймон? Через день-другой - Игры, и толпа съест и вас, и меня, если лар Леда не Реализует перед началом положенное ей Право. Я полагаю, что дамы уже сооружают прически в манере Уходящей...

- Мне она нужна сегодня днем, - жестко заявил Пустотник. - В крайнем случае, вечером.

И негромко добавил:

- Именем Зала Ржавой подписи...

Сперва Гуриец подумал, что в комнату заползла змея - таким тоном прошипел Даймон последние слова. Нет, две, три змеи... сотня, тысяча змей... и робкий вначале шелест наполнил помещение, шепот, шорох, грозный, сухой, и застывший Медонт почувствовал, как он растворяется, поглощается этим шуршащим тлением, из него высасывают душу, мысли, имя, и он распадается, тщетно пытаясь крикнуть, позвать, завыть...

Когда все прошло, он молча достал из сумы чистый пергамент, подписал его и протянул серьезному и хмурому Пустотнику. Тот спрятал документ в складки плаща и отвернулся. Похоже, он тоже чувствовал себя не лучшим образом.

- За что? - хрипло спросил Медонт и закашлялся. - За что вы ее? Ведь ребенок совсем...

- Этот ребенок, по моим сведениям, не хочет...

Пустотник приблизился к недвижному Отцу Свободных и шепнул ему на ухо пару слов.

- Если это правда... - Медонт отвернулся к окну, с трудом оторвавшись от прозрачного взгляда Даймона.

- Если это правда, то вам такой образ мыслей должен казаться особо омерзительным.

Пустотник задумчиво почесал щеку своим когтем и внезапно осклабился, растянув рот до ушей. Медонт вдруг отчетливо представил, как его голова скрывается целиком в этом ухмыляющемся провале...