Дорога через хаос

Спор "физиков" и "лириков" возник на страницах "Комсомольской правды" и продолжался около 3 месяцев — со 2 сентября по 24 декабря 1959 года5. Проходил он под рубрикой "О духовном мире нашего современника". Главная тема: значение науки и литературы (искусства вообще) для формирования сознания человека (понятно, что имелся в виду "советский человек"). Началом послужила публикация в КП от 2.09.1959 статьи И. Эренбурга "Ответ на одно письмо". Это был ответ студентке пединститута, которая в письме к писателю рассказывала о конфликте со своим другом–инженером. Писала она, что попыталась прочитать ему стихи Блока, на что он заявил, будто это устарело, чепуха и теперь другая эпоха. Инженер этот ничего не признавал, кроме физики. Корреспондентка и спрашивала, верно ли, что интерес к искусству вытесняется в наш век могущественным научным прогрессом? Эренбург в ответ наплел понятной чепухи, состоящей из сплошных общих мест, вроде необходимости гармоничного развития личности, эмоциональной бедности мира этого инженера и т. п. Но тут началось такое! КП только успевала публиковать отклики — каждую неделю по десятку минимум. Писатели, научные работники, инженеры, рабочие (куда ж без них), студенты, аспиранты, молодежь и старики просто завалили письмами редакцию. Пожалуй, столь оглушительный журналистский успех не отказалось бы повторить любое сегодняшнее массовое издание. Главное, что интересно: у инженера нашлись горячие адвокаты, мнение которых наиболее полно выразил некто Полетаев6: "Мы живем творчеством разума, а не чувства, поэзией идей, теорией экспериментов, строительства. Это наша эпоха. Она требует всего человека без остатка, и некогда нам восклицать: ах, Бах! ах, Блок![…] Хотим мы этого, или нет, они стали досугом, развлечением, а не жизнью". Пересказывать всю дискуссию нет никакого смысла — в первую очередь вследствие понятного уровня, но с сегодняшней точки зрения я бы обратил внимание на один важный момент. Это соотношение между искусством и масскультурой — где протекает между ними граница и есть ли она вообще? (В 1959 году эта проблема даже не осознавалась — советское искусство обязано было быть массовым.) Потому что тут во многом и содержатся ответы на вопросы в дискуссии "физиков и лириков". Ясно, что масскультура несет чисто развлекательную функцию, а искусство — альтернативный науке способ познания мира. Однако мы все же не будем углубляться, а вернемся к Анчарову.

Если вы имеете достаточное представление о характере Михаила Леонидовича, или хотя бы внимательно прочли его произведения, то должны понять, что сами вопросы, поднятые в этой дискусии, во многом определяют тематику его творчества (хотя, конечно, не исчерпывают). Он все время как бы возражает "инженерам Полетаевым". И вдруг — не совсем вдруг, а постепенно, конечно, — все это закончилось. Вместе с оттепелью канула в историю романтическая эпоха философских дискуссий на страницах газет и сами слова "моральный облик нового человека" стали вызвать понятную отрыжку (у меня так до сих пор вызывают). А Анчаров не изменился! Но в новой атмосфере, которую принято именовать "застойной", нельзя было выжить в искусстве так, как раньше. Тот же Конецкий, имея "настоящую" профессию капитана дальнего плавания, пережил бы, если бы его вдруг перестали публиковать — писал бы в стол, что тяжело и противно, но если у тебя есть еще что–то в жизни, то не смертельно. А многие и не пережили — кто–то уехал, кто–то сломался, кто–то и не пережил в буквальном смысле — Высоцкий…

А Михаил Леонидович, кроме всего прочего, никак себя не позиционировал — он не вписывался ни в какие рамки (и сознательно и не сознательно), его невозможно классифицировать, отнести к какой–то категории. Хотя Анчаров наиболее полно выразил атмосферу своего поколения, и он является, если можно так выразиться, квинтэссенцией оттепели, "дистилированным" представителем шестидесятников, все же его нельзя уместить в рамках культуры того времени. Сам он, суля по всему, даже не задумывался об этом — он, видимо, совсем не задавался вопросом, какое место занимает среди прочих, и не подозревал, что вообще об этом иногда надо размышлять (как, впрочем, не волновало его и то, нравится ли или не нравится его деятельность властям). Но его Тема занимала общество в краткий период 60–х годов ХХ века, а потом ушла с общественных горизонтов. Не вообще, конечно, ушла, потому что тема эта актуальна во все времена, но, грубо говоря, популярности (и денег) на ней теперь не заработаешь.