Дорога через прошлое

Обычно штурмовая группа делилась на несколько подгрупп: разведки и разграждения, блокировки и закрепления… И мы могли войти в состав любой. Командир старался нас менять, но это не всегда получалось. В подгруппе разграждения – больше разминирование и при нужде задымление, чтобы немецкие пулеметчики и стрелки нас не увидели. В группе закрепления ставишь мины, прикрывая от контратак немцев. Одноамбразурный дот или дзот – атакуем чаще во фланг, вне амбразуры. Многоамбразурный дот, поскольку амбразуры там везде, атакуется с удобной для нас стороны.

Много там премудростей. Ну и сильно зависит от возможностей. Когда группу поддерживает тяжелая самоходка ИСУ, не всегда нужно подрывать стенки дома. Их можно пробить снарядами. Немцы, когда имели возможность, закладывали окна нижнего этажа кирпичной кладкой или штабелем мешков с землей, оставляя только место под амбразуру. Вот врежется туда шестидюймовый снаряд и вынесет кладку стены под окном и то, чем проем заделан. Хотя бывали очень прочные дома. Видел я, например, домик, который заблаговременно обложили кирпичом, усилив стенку. Ну и некоторые баррикады немцев тоже были не по зубам пушкам ИСУ. Приходилось их подрывать, проделывая проход.

Для штурмов кроме бутылок с КС бригада располагала также мощной огнеметной поддержкой. Сначала это был батальон ранцевых огнеметов, а потом и огнеметно-танковый полк. Ранцевых огнеметчиков называли еще роксистами, от сокращенного названия их оружия – РОКС. Ну, в кино и в интернете их много показывали, так что вы их всех видели. Правда, к их работе я никак привыкнуть не мог. Да, они нас поддерживали, и от их работы дело решалось куда быстрее и с меньшими потерями, но душа моя не переваривала это оружие. Как и его побочные эффекты и запахи. Уж извините, я не пироман и не ощущаю огня, горящего в своей крови, и сродства с ним, как это описывал Джордж Мартин. Так и не забыл своих первых впечатлений от встречи с ним. Но ладно, что роксистам до моих переживаний! Они работают на благо всех, а я потерплю.

Обычно их в каждой группе было несколько расчетов, от двух до отделения. Больше совокупно они не собирались. В их «брандспойте» можно было регулировать длину очереди, либо выпустив всю смесь сразу, либо разделив ее на несколько отдельных выстрелов. Вроде как пять, но в этом я не совсем уверен. Я к ним не подходил и не разговаривал об их оружии, оттого могу ошибаться.

Еще они практиковали такой фокус: сначала обливали объект, не поджигая смесь, а потом сосед-огнеметчик поджигал облитое сооружение своей горящей струей. Удар струи вышибал оконные стекла, а человека просто сшибал с ног, и это даже без учета действия огня. Ну, правильно, смесь же выбрасывается каким-то сжатым газом, и чтобы она через улицу перелетела, нужно ей какую-то энергию придать. А что за газ? Не знаю, газ и газ. Да, как они расстреливали содержимое своих баллонов, то уходили назад, на пункт обмена, где им выдавался заправленный огнемет.

У огнеметных тридцатьчетверок огнемет стоял в лобовом листе вместо пулемета. Для этого выход ствола пулемета видоизменили, но если издали смотреть, то разницы особой можно и не заметить. Вот перезарядка танка с огнеметом была подольше, часов пять. Танк уходил и там заправлялся. А мы ждали – танков огнеметных в бригаде немного, запасного могли и не дать. Или наступали без поддержки огнеметных танков. Должен сказать, не все такие танки вообще видели, но как-то справлялись и без них.

Как я уже говорил, в сорок четвертом году штурмовые бригады уже должны были работать в общем хоре, выполняя всестороннее обеспечение прорывов немецкой обороны, по большей части так и было. Но случались и старые песни, и нас ставили в оборону с чем есть, то бишь даже без станковых пулеметов. Вот так и ставили, вместо стрелков. А чтобы не было так мучительно больно за недостаток огневых средств, приходилось заниматься сбором трофейных пулеметов и приведением их в божеский вид. Поскольку это, как всегда, без меня не обошлось, то показывал народу, как пользоваться МГ, да и сам им пользовался.

Кстати, среди трофеев как-то нашелся станковый «Гочкис», но тут я пас, про эту бандуру я был наслышан, видал копаные гильзы и жесткие ленты от него, но пользоваться им не умел. Правда, быстро нашли местного жителя, в двадцатые годы служившего в польской армии на таком агрегате, вот ветеран и показал нам, откуда у «Гочкиса» берутся дети. Справа.