Дорога длиною в жизнь

Следующее возвращение к проливам, оказалось критическим. Я успел сделать всего два вылета, когда на третьем, как раз в середине пролива у меня отказал двигатель, и заклинило фонарь. И мне оставалось только смотреть, как самолет, переходит в пикирование и направив свой нос, в ледяные воды пролива, стремительно теряя высоту падает вниз. Вдобавок ко всему, поблизости не оказалось ни единого суденышка, куда я мог бы направить свою «пантеру», а мгновение спустя, холодные воды Ла-Манша, приняли в себя мой разваливающийся на куски самолет, и мою тело, закончившее свой путь так неожиданно и по сути бесполезно. Сильный удар, мгновение острой боли, терзающей мое тело с головы до ног и темнота, неожиданно сменившаяся ярким светом солнца…

Часть третья Длинный

ЧАСТЬ Третья. Длинный

1

…Последнее, что отпечаталось в моем сознании, была довольная физиономия ротмистра Кленовского, неизвестно какими путями оказавшаяся здесь в пирамиде и его крик: — «Попались⁈ Теперь-то точно не уйдете от меня!». Я еще не успел как следует осознать, что происходит, как ярчайшая вспышка света, выбила меня из сознания…

* * *

Место, где я пришел в себя, было совершенно чужим. Не в первой, ни во второй своей жизни, я не видел ничего подобного. Скажу даже больше. Самым удивительным оказалось то, что я осознал себя в теле мальчишки, которому едва исполнилось четыре года. Вообще говорят, что ребенок начинает осознавать себя гораздо раньше. То есть до этого момента, уже умея разговаривать чаще всего он говорит о себе в третьем лице. Называя самого себя по имени, он говорит: «Алеша хочет идти гулять» или «Алеша хочет кушать». Но когда приходит осознание себя как личности, происходит метаморфоза, и ребенок начинает говорить о себе самом, в первом лице, называя себя — Я. Кстати, здесь я, именно Алеша, Алексей. Так меня назвала моя мама. Вроде бы в честь отца, которого я никогда не видел. Впрочем и узнал-то я о нем, уже будучи почти взрослым человеком.

Все это, осознавание себя как личности, происходит лет с трех, или раньше. В моем же случае произошла некоторая задержка. Точнее, это объясняется не задержкой развития, а скорее неким стрессом, произошедшим с ребенком или же с его матерью еще до его рождения. Что — что, а стрессов было хоть отбавляй! Начать хотя бы с того, что моя мать родила меня, еще находясь на этапе, и направляясь в лагерь для отбытия наказание по статье 58−3, которая говорила о: «Сношение в контрреволюционных целях с иностранным государством или отдельными его представителями, а равно способствованию каким-бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с Союзом ССР в состоянии войны или ведущему с ним борьбу путем интервенции или блокады, влекут за собой — меры социальной защиты, расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнание из пределов Союза ССР навсегда, с допущением при смягчающих обстоятельствах понижения до лишения свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества. [6 июня 1927 г. (СУ №49, ст.330). Войны, как раз в тот момент не было, хотя все шло именно к этому, поэтому в виду особых обстоятельств она получила срок пять лет лишения свободы, и была направлена для отбытия наказание в 'СевВосЛаг» в город Магадан, Дальневосточного Управления Лагерей. Как раз по пути к месту будущего наказания, я и появился на свет.

Может быть из-за моего появления, а возможно из-за того, что моя мать была носительницей немецкого языка, ей несколько смягчили тяжесть назначенного наказания и с момента приезда в Магадан, она сразу же оказалась в местной школе, где ее назначили на должность учителя немецкого языка, а чуть позже и русского языка, и литературы.

Что можно рассказать о моем детстве. Знаете, присказку появившуюся в будущем, о деревянных игрушках, порой прибитых к полу? Вот это как раз обо мне, и еще о трех-четырех десятках ребятишек, появившихся в этом «прекрасном солнечном» городе, примерно в одно время со мной. Игрушки действительно были деревянными, чаще всего, представляя собой самые разные кубики, пирамидки, досочки и реечки, доставленные в детский садик с ближайшей лесопилки. Причем, чаще всего они попадали сюда не в качестве игрушек, а скорее в качестве дров, для растопки пары печей голландок, имеющихся в доме, где был организован детский сад.