Дорога домой

– Когда мне было семнадцать, мы с друзьями пошли бухать на строящийся стадион. Все было точно так же, как и теперь. Приключения. Романтика, блин. Грудинка, в бумагу завернутая, пластиковый стаканчик и бутылка, которую Серега у бати стащил. Я взял свой стакан, отхлебнул и сразу выплюнул. Паленая водка попалась, хоть в петлю лезь. Когда веревка пережимает горло, мужик, это и то приятнее, чем вкус паршивой водки. Мне тогда пацаны прогнали ту же дичь, как и ты. «Больше не нальем, ты переводишь ценный продукт!» Какая к хренам разница, а? Я выпил – тебе все равно меньше достанется. Я вылил свою долю – результат аналогичный.

– Нужно ценить продукты, особенно в голодный год. – Змеюка хмуро покосился и подбросил хвороста в огонь. – Артефактов на Зоне все меньше и меньше, «зарядки» случаются редко. С одной стороны, это неплохо, но с другой… Аномалии без «зарядок» не порождают артефакты. А скармливать новичков всяким «трамплинам», чтобы дать аномалии энергию – удел законченных отморозков! Пока у нас есть мелочевка, на хлеб хватает, – жить можно. Но, сдается мне, если тенденция продолжится – тогда и на хлеб толком не наскребешь. И беспределить начнут все. Даже новички. Кстати, напомни, как тебя звать?

– А я не говорил, как меня зовут, – ответил Коннор. – Макс. Позывного нет. Я новенький, никто еще не наградил кличкой.

– Не обижайся, но в отстойнике на Свалке никто кличкой тебя не наградит. Но, знаешь, странно-таки это. – Змеюка недоверчиво поглядел на собеседника. – Не похож ты на новичка. Экипировка грамотно подобрана, ничего лишнего, молодняк так не одевается. Юнцы предпочитают выглядеть крутыми, аки Терминаторы. Обвешиваются пушками и броней с головы до ног, комбезы себе выпендрежные берут. У тебя все иначе. А как ты подкрался ко мне? Явно наблюдал за мной, чтобы понять – опасен я или нет. Новички о таком не думают никогда. Доверчивые шибко. Оттого и мрут, бедняги.

– Новенький я в Зоне. А навыки? В армии служил, да. В горячих точках побывал. Там всему и научился, – соврал Никита. – Есть хлебные места, куда стоит наведаться? За работой какой или за артефактом. – Он решил перевести разговор в другое русло.

Не вышло.

– Я тебя вспомнил! – Змеюка хлопнул себя по лбу. – Да, точно! Вспомнил! И шрам твой вон! Пылает, как алое знамя! Как же я раньше не догадался, эх?! Дуршлаг вместо мозговни, что с меня взять? Ты постоянно ошивался с Лисом! Там еще с вами другие ребята были! Одного из них Максом и звали! Так ты его именем прикрылся, что ли?! Ты меня помнишь? Нет? Я, ты, Лом, Зверь, Муха и Лис как-то бухали вместе в Зимовище! Рад тебя видеть, Ник! Ой. – Змеюка заткнулся, собираясь с мыслями. – Но Лис говорил, что ты погиб в Карьере. Туда еще Ворон ходил проверить. Сказал, что ты в аномалию вляпался, что ничего от тебя не осталось. Выходит, ты-таки выжил? Как? Чего расселись тогда? Собирайся! Приведу тебя в деревню, покажешься Лису! Пусть обрадуется. Он сам не свой в последние дни.

– Брат, я не знаю, о чем ты говоришь, ты меня с кем-то перепутал.

– Не-а, друг, не перепутал. Ты точно тот парень, что постоянно ходил хмурый с винтовкой в руках. Постригся наголо – вот и все отличия. Бороду староверскую отрастил. Но тебя, мужик, взгляд твой выдал, его из тысячи узнать можно. Будто сам дьявол смотрит из глубины ада. Холодно и бессердечно! Мы тебя так и называли, мол, «Хитмэн»…

Дотянуться до торчащего из кобуры пистолета – дело двух секунд, быстрое и не хлопотное. Говорливый Змеюка не оставил сталкеру выбора. Никто не должен был знать о том, что Коннор выжил – или все насмарку: узнает Лис – узнают и все.

– Ты прав, Змеюка.

– А-таки! Пойдем!

Болтун подхватил рюкзак. Хороший рюкзак, вместительный, нечета тому потрепанному, что таскал с собой Никита.

– Если пойдем, то все, чего я добивался несколько месяцев, пойдет по звезде. Мне жаль.

Словно ковбой, Никита молниеносно рванул пистолет из кобуры. На лице Змеюки отразилось недоумение. Не страх, нет. Мужчина не успел испугаться, когда его убийца выжал спуск.

Дульная вспышка.

Брызги крови.

Еще одна смерть.

* * *

Муху он узнал сразу же. «Ни с чем не спутаешь его сутулую походку. И чего ему вздумалось на горку лезть? Заняться, что ли, нечем?»

Никита Мухе верил. Но открыться не мог. Тот был плотно повязан с Валерьевичем. Поэтому Коннор просто остался в стороне, чтобы понаблюдать за старым товарищем.

И этот долговязый бородач весьма удивил. Да. Взобравшись на гору, Муха вскрыл багажник красного «Москвича», вытащил оттуда иностранную винтовку, залег на пологом холме. Ствол снайпера угрожающе смотрел на блокпост военных.

Сердце Никиты пропустило удар. Он побежал к горе, внезапно сообразив, к чему все идет.

И не хватило ему какой-то минуты! Когда Муха спустил курок, Коннор был уже совсем близко.

* * *

«Все-таки интересно, что толкнуло помощника торговца пойти на такой шаг?» – недоумевал Никита.

Он подкрался к своей жертве бесшумно. Всегда так подбирался. Не оставлял противникам шансов на побег.