Дорога домой

– Меня всегда интересовало, почему люди вспоминают Бога, только находясь на смертном одре? – хмыкнул Никита. – Вот прямо сейчас боженька тебе понадобился, а раньше можно было спокойно жить в безрассудстве и вранье, не боясь справедливого возмездия? Правда же, я что-то раньше не замечал за тобой замашек истинно верующего. Резко ударился в религию? Поздно, конечно. И не в то ты уверовал. Уверуй в смерть. И в то, что по ту сторону тебя ждет лишь вечная темнота. Никакой встречи с близкими и любимыми. Никаких райских кущ и наград за добрые дела. Бесконечная слепая чернота, и ты в ней один, покинутый, выброшенный. Никому не нужный.

Никита взял тряпку, вытер свои руки, перепачканные кровью пленника.

– Рано или поздно, но ты сознаешься, – задумчиво протянул Коннор. – Все сознаются. – Он поднял канистру с бензином. – «Желудь» позволит тебе прочувствовать вкус, но выведет из организма весь яд. Бензин этилированный. Не нужно объяснять, чем он опасен? Хотя, ядовит же, в общем-то, любой бенз. – Поболтал канистру, слушая, как жидкость плещется внутри.

– Ни-ни-Никита, я умоляю тебя, не надо. – Муха обрел дар речи, перестал ныть. Видимо, артефакт подействовал и притупил боль.

– Нет, надо.

– Мы же вместе работали. Ты помнишь же! Вместе у костра сидели! Я помогал тебе! Я помогал группе Лиса!

– Это уже не важно. Лиса здесь нет. И где он – я не знаю. Так что вряд ли он за тебя заступится. Сейчас уже неважен ни один хороший поступок, что ты совершил за свою короткую жизнь. Не важно, кому ты помогал в прошлом. Вчера я побывал на пепелище. Ты все хорошее перечеркнул, когда заставил военных уничтожить деревню. Убить всех, кто считал тебя своим другом. Кстати, я выяснил одну интересную деталь. По рации с солдатами связывался Летов. Слышал о таком? Даже я слышал. Один из лучших бойцов «Удара». Не верю, что ты ничего не знал о его участии в этой заварушке. – Сказав это, он накрыл лицо Мухи окровавленной тряпкой и начал лить на нее бензин.

Муха задергался ужом, замычал, но наручники мешали ему вырваться и сбежать.

Или хотя бы закрыть лицо руками.

* * *

Малинин запечатал конверт, передал его своему телохранителю.

– За твою роль, Жор, – пояснил он. – Пересчитывай.

На столе, за спиной торговца, красовалась разложенная шахматная доска с фигурками.

– Не буду я пересчитывать. Верю. Просто скажи, сколько там?

– Столько, сколько я обещал Мухе.

– А он не справился? Почему ты отдаешь его долю?

– Справился. Идеально. Деревни новичков больше нет. Но, Жора, дело вот в чем. Он ненадежен. Так что найди его и прикончи. Получишь еще двадцатку зелени сверху.

– Ненадежен? – удивился Сковорода, засовывая конверт во внутренний карман комбинезона. – Но Зимовища больше нет, Лис и Валерьевич мертвы, новичок пропал, а во главе «Удара» остались только наши люди. И немалый вклад в это внес Муха. Не забывай про то, что именно он открыл канал для поставки оружия, убрав того вояку. Как по мне, Муха заслуживает доверие.

– Раньше ты никогда не задавал лишних вопросов, – недовольно сказал торговец, вернулся за стол и скинул с доски две фигурки. – Смотри, ладья – это Валерьевич, а конь – Лис.

– Да, не задавал, – согласился Жора.

– Почему же начал?

Вслед пошли еще две фигурки с надписями – «Лом» и «Зверь».

– Потому что мне кажется, что очень скоро пешка и с моим именем отправится в мусорную корзину.

– Даже так? – Малинин задумался. – Этого никогда не будет.

– А Мухе ты что сказал?

– Ты ценный и верный человек, Жора. Мы вместе строили все это. А Муха? Он всего-навсего инструмент. Когда инструмент приходит в негодность, ты что с ним делаешь? Правильно, выкидываешь. Более того, Муха – это ниточка, которая ведет прямо к нам. Считаешь, подобные решения даются мне легко? Нет. Иначе бы я приказал убрать его прямо во время операции, как только он снял бы ту тварь. Всю ночь я взвешивал все «за» и «против». И пришел к выводу, что это опасно.

– Знаешь, что опасно? Держать Кона рядом с собой. Этот косячный придурок вечно все портит. Он очень импульсивен. Утренняя истерика это доказала. Рано или поздно, но он разрушит то, что воздвиг.

– Кон зависит от меня, он не сможет выжить, если меня не станет. Я нужен ему, потому он и верный, потому надежный.

– Уверен? – Телохранитель откинул крышку своей зажигалки, покрутил колесико. – Все, кто мог его казнить, – мертвы.

– Не все. Даже среди парней «Удара» есть те, кто поддерживал группу Лиса, и я специально не стал их убирать. Они остро отреагировали на произошедшее в Карьере. Они не тронут Кона, пока он под моим крылышком, но в свободном плавании, без крыши – он труп.

– И долго будешь его держать?

– Долго. Пускай живет.

– Пускай живет, – согласился Жора. – А Муха… Муха умрет.

– Это меня порадует.

– Тогда я пошел. Меня заменит Сема? – скосившись на доску, спросил Сковородка.

Торговец ничего не ответил. Ему не понравилось, как подельник расставил акценты.

* * *

Малинин крутил фигурку в руках.

Ферзь.

На подставке было начерчено: «Жора. Сковородка».