Дорога домой

Никита знал, что безносая старуха с косой не обойдет и его стороной и рано или поздно отсечет ему голову. Как бы он ни увиливал от судьбы, но все было предрешено свыше. Зона всегда приходила за каждым своим сталкером, словно матушка за непоседливым сыном, только она не в колыбель детей своих укладывала, а в гробу баюкала. Сжимая костлявые пальцы на шее, Зона провожала их в последний путь. Сталкеры умирали, как правило, молодыми. Старость не для территории проклятых. Зона стариков не жаловала. Любой охотник за счастьем, пересекая невидимую границу миров, знал, что найдет свой покой здесь, среди смертоносных аномалий, ветхих домов и брошенной техники, символизирующей былое величие развалившегося десятилетия назад государства… Те, кто покидали Зону, – всегда возвращались. Могла пройти всего неделя. Месяц. Одна зима. Год. Несколько лет. Но все возвращались. А после сыновья Зоны, навсегда меченые ею, гибли в аномалиях, умирали от выстрелов бывших друзей. А кто-то погибал из-за нелепой ошибки…

У Никиты теплилась надежда, что его-то беспощадный взор Зоны-кровопийцы обойдет стороной. Не обошел. И срок ему был отпущен маленький. Люди всегда думают, что у них много времени впереди, и сильно удивляются, когда раздается последний звонок.

– Добилась ты своего, падла. – Искатель харкнул кровавым сгустком. – Хоть бы еще пожить! – Куртка стала липкой от крови.

Лис ушел уже далеко. Это было замечательно. Хоть кому-то повезло. Хоть кто-то выжил.

Жалел Никита лишь о том, что не мог добраться до Кона. Руки чесались его придушить. Хотелось смотреть предателю прямо в глаза, упиваясь тем, как они гаснут, как жизнь покидает бренное тело. Кто бы мог подумать, что парень окажется такой тварью. Столько раз его из могилы вытаскивали, словом и делом помогали, а он променял друзей на блестяшку. На артефакт. Нет, Никита никогда не был наивным идеалистом. Он и сам убивал за деньги. И не единожды. Часто спускал курок и отправлял в небытие тех, на кого показывали пальцем другие, кто платил звонкой монетой. Но тогда покойниками становились совершенно незнакомые ему люди – и не важно, виновные или нет. А здесь пострадали свои, родные! Стало мучительно больно, и не только из-за простреленного плеча. Физическую боль пережить можно. А душевную? Эх, столько всего хотелось исправить, переиграть и переосмыслить, но было уже поздно. Как говорил один религиозный фанатик, прозябающий неподалеку от Припяти, проблема живых в том, что они ощущают себя бессмертными, а когда настает время покидать этот мир, оказываются совершенно не готовыми к подобному исходу. Но разве можно подготовиться к шагу за непроницаемую черную завесу?

«Чего уже заниматься бессмысленным самобичеванием? – Никита подтянул к себе «Винторез». – Смерть от пули – не такая уж и плохая смерть. Гораздо лучше, чем быть расплющенным в «прессе». Лучше, чем лишиться конечностей в «хирурге». Так что пора отбросить в сторону всю дурость и инфантильность. Взять, да и встретить свою судьбу, улыбаясь. – Эта мысль даже приободрила наемника. – А там, за кромкой, уже и не так страшно будет».

Послышались шаги преследователей.

Стук тяжелых сапог раздавался совсем близко. С ним же – бряцанье рюкзаков и тяжелое, сбитое дыхание бегущих сталкеров.

Захлюпала болотистая почва.

Никита приподнял бесшумную винтовку.

– Конец, – как-то само вырвалось.

И отпустило.

«А, собственно, почему это – конец? – Никита держал палец на спусковом крючке, последний магазин забит до отказа. – Почему я решил, что это все? Почему решил, что сознание канет в небытие? Расклеился и задумался о смерти из-за потери друзей?»

– Не, мы еще побарахтаемся, – вслух выдал он. – Или заберем с собой как можно больше ублюдков.

На стороне наемника имелось одно существенное преимущество – противники не знали, где его оставил Лис, в какой из этих чертовых канав. Значит, он должен был увидеть врагов первым. Да, болела нога, мучало простреленное плечо, но в остальном – он находился не в таком уж и плохом положении.

Шепотом выругавшись, Никита подполз к натоптанной тропе. Сердце ухало у него в груди, пот заливал глаза. Он шумно выдохнул, пытаясь успокоиться, отключить мозг и положиться на выработанные с годами рефлексы. Парень припал к окуляру винтовки. Вокруг все пропало, превратившись в картонные декорации, лишенные смысла. Остались лишь оружие и перекрестье прицела, а также маячившие на горизонте враги.

Почти одновременно раздались три щелчка. Мелькнувшие фигуры рухнули как подкошенные. Не теряя драгоценных секунд, Никита разрядил остаток магазина в бойцов, что двигались по соседней тропке. Кучно двигались.

– Дегенераты. Еще в Карьере вы показали себя горе-вояками, а тут совсем глупая и фатальная ошибка. Выехали лишь на эффекте внезапности.

Десяти выстрелов хватило, чтобы упокоить всех и каждого. Да, где-то еще засели недобитки. Когда погиб Метла, Макс и Сашка, грабителей было много. Но в погоню направили восьмерых лохов, и их тела теперь тонули в болоте.