Дорога домой

— У меня имя есть, — сухо заметила Лаэнэ, поворачивая голову, и замерла, встретив его взгляд. Карие глаза смотрели на нее чуть насмешливо, и в то же время… ласково? В них мерцала легкая лунная дымка, присущая всем Волкам. Естественная магия притяжения, завораживающая, не позволяющая отвернуться, манящая загадкой.

Девушка сама не заметила, как подняла руку, чтобы убрать с его лица растрепавшиеся пряди темных волос. А когда осознала свое движение, было слишком поздно притворяться, что она собиралась делать что-то иное.

— Да, имя… — словно издалека донесся до нее голос Мага. — Я помню. Лаэнэ. Тебе очень подходит. Ты, наверное, всегда старалась не отставать от Лайнэ. Может быть, даже предпочла бы родиться мальчишкой?

— Может быть. Но тогда я не смогла бы сделать этого, — она усмехнулась уголком рта и резко притянула к себе его голову, находя губами губы Фольтеса. Девушка еще успела заметить его несколько растерянный взгляд, а потом все утонуло в восхитительных ощущениях.

Фольтес обнял ее плечи и мысленно покачал головой, сам себя не понимая.

В ней не было ничего такого, что всегда привлекало его в девушках. Не было мягкости, уюта, беззащитности. Не было покоя и кокетства. Только неприкрытая дерзость, вспыльчивость, непокорность, гордость Волчицы и волчья же свобода. Волчьи дикость и несносность. Она была, пожалуй, слегка цинична, очень прямолинейна и всегда готова постоять за себя. И еще темноволоса и темноглаза, тогда как ему нравились светлые волосы и светлые же глаза.

Но она безумно притягивала его с первого момента, как он увидел ее на поляне рядом с Яртом, еще даже не понимая, что она тоже Волчица. И неуемная радость опалила сердце от осознания того, что ее тоже тянет к нему.

Фольтес себя не понимал…

Хэйла ушла, унеся с собой грязную посуду.

На какое-то время заскочила Эртэнэль, показавшаяся неожиданно худенькой после беременности и словно светящаяся изнутри. Казалось, она еще больше похорошела. Но долго она посидеть не смогла, и он прекрасно понимал это. С младенцами всегда много хлопот, а уж с двойняшками, которыми судьба одарила семью его друзей, вдвойне.

Сэллифэр мирно валялся у кровати и время от времени бросал на вожака взгляды, выражающие крайнюю степень облегчения. Ребята все еще где-то гуляли, говорить не хотелось…

Ярт сам не заметил, как уснул.

Лес был светлый, спокойный. Янтарные стволы сосен рвались в небо, приветливо шелестели рябины. Под ногами расстилался густой ковер невысокой травы, расцвеченный яркими красками цветов.

И было небольшое озеро, чистое, спокойное, отражающее бездонную синеву неба.

И берег, заросший Огненными Лотосами.

А над берегом стоял дом. Небольшой. И такой же светлый, как все вокруг. Кажущийся нвозможно уютным. Золотистое дерево стен, большие окна, обрамленные резными наличниками, высокое крыльцо, увитое молодым вьюнком.

Он чувствовал себя легко и безмятежно. Потому что это был его дом. Дом, который он так долго искал. Казалось, он мог бы провести здесь всю жизнь, совершенно не ощущая себя привязанным.

Деревянные ступени хранили тепло уходящего дня, и он с удовольствием ступил на них босиком. Они чуть поскрипывали в такт шагам.

А вот дверь распахнулась бесшумно, обдав его теплом жилого дома.

И безумно родной голос нежно проговорил:

— Я ждала тебя, любимый…

Глава 10

Альмарэн обернулась на скрип калитки и неверяще ахнула.

— Мама… — Хэйла сковано шагнула на дорожку и бросила умоляющий взгляд на Ярта, стоящего за ее плечом.

— Я же обещал, что верну ее рано или поздно, — улыбнулся тот и уверенно подошел к Альме, склонившись к ее щеке для поцелуя. — Встречайте дорогую гостью.

— Самую дорогую, — Альма серьезно смотрела на дочь. От ее внимательного взгляда не укрылось, как пальцы Хэйлы комкают ткань платья, как она нерешительно топчется на месте и боится прямо посмотреть в глаза. И бледный румянец на щеках она тоже заметила, как и чрезмерную худобу и серебряные пряди в светлых волосах. Пряди, которых у самой Альмы еще не было.