Дорога из стекла

Идея неплохая, только слишком радикальная. Но, возможно, я бы поддержала ее, озвучь это кто-то другой. Только не Уайт: соглашаться с ним – против моей природы.

– Идти напролом – не всегда лучший выход, – говорю я.

– Уж точно не тебе об этом говорить, Шелден.

С этим сложно не согласиться.

– Я поддерживаю Эвана, – произношу я, пристально глядя в глаза Шону. – Кто еще за?

Уайт делает движение в мою сторону, но Макс шагает вперед, заставляя его остановиться.

– Идиотка, ты хоть понимаешь, что творишь? – с раздражением спрашивает Шон. – Ты не соглашаешься со мной из гордости сейчас и по той же причине всегда стоишь на диаметрально противоположной стороне. Но ты ведь осознаешь, что из этого получится?

– Давай без оскорблений, приятель? – произносит Брендон, бросив на него недобрый взгляд, говорящий о том, что терпение на пределе.

Но я знаю, что каждое слово Уайта – чистая правда. Он читает меня как открытую книгу. И финал тоже вполне предсказуем.

Я сама попросила его прийти сюда и участвовать в нашем расследовании, а теперь об этом жалею. Мы не сможем найти общий язык – это очевидно. И тем не менее друг без друга нам не справиться.

Кажется, логика зашла в тупик…

Я мирно предлагаю компромисс:

– Ладно. Твое предложение будет планом «Б».

– Где мы будем встречаться? – спрашивает Хлоя.

– Здесь, – я пожимаю плечами. – Мама все равно до десяти на работе.

Макс обещает, что поговорит с отцом, только вот вряд ли это принесет какую-либо пользу. Джер Оулдман считает, что версия об убийстве беспочвенна и создана разыгравшимся воображением подростков. Он не знает Еву, к тому же у начальника отдела множество других нераскрытых дел, совсем не безосновательных, и я его не виню. На это и рассчитывает убийца, уверенный в том, что окажется безнаказанным. Только он не учел одного: те, кто раскрыли ужасную истину, не позволят этому случиться.

Глава 5

– Вик, движение точнее! Поворот, захват…

Я слежу за танцем, но сама в нем не участвую. У нас с Евой был дуэт в финале, теперь мне придется исполнять соло. Слишком мало времени до конкурса, чтобы задействовать другую девушку. Только сначала нужно откорректировать базовые связки.

Перед тренировкой мы с группой душевно поговорили, и, мне кажется, каждая из девушек ощущала невосполнимую утрату. Задавать наводящие вопросы я не могла: в мыслях возникали подобные фразы, а губы не шевелились. Мы совместно решили, что останавливаться нельзя. Не сейчас. Слишком долгое время мы шли к победе.

Ева была одной из лучших. Мы шли нога в ногу, и, когда пришло время выбирать нового капитана, нам предоставили возможность самим решать, кто из нас займет это место. Ева уступила, зная, насколько для меня это важно, хоть я и уверяла ее, что это не так. Как же я любила ее… за доброту, сострадательность, наивность, за то, что она – моя лучшая подруга и самый близкий человек.

Наверное, я слабый человек.

– Лиз, ты очень бледная, – произносит Хлоя, встревоженно заглядывая мне в глаза.

Музыка уже закончилась, девочки выжидающе смотрят на меня. Кажется, сейчас я должна указать на ошибки, подбодрить всех или, наоборот, раскритиковать, пошутить, а затем включить магнитофон снова. Но я не могу, потому что половину танца смотрела не на девочек, а на стену зала успокаивающего голубого цвета.

– Хочешь, я проведу тренировку? – спрашивает Мия.

Она делала это, когда мы с Евой по какой-то причине не появлялись либо отрабатывали дуэт. Мия обожает командовать, у нее прекрасно получается видеть и исправлять ошибки в постановке либо индивидуальном исполнении чирлидирш.

Да, пусть пока она займется этим.

– Спасибо, – говорю я, бросая девушке благодарную улыбку. – Я буду репетировать соло.

Танец для меня – жизнь. Он заставляет забыть обо всем на свете, раствориться в нем.

Но настоящий танцор не думает о том, как правильно выполнить следующее движение, потянуть носок, сделать ровный шпагат в прыжке. Это прежде всего эмоции. Мыслей нет, но есть чувства.

Мия включает музыку для растяжки, симфонию Бетховена, и меня вовлекает в мелодию. Бывают моменты, когда хочется кричать и плакать, но ты не можешь себе этого позволить. В этих случаях я делаю так…

Носок. Пальцы. Ладони. Они становятся мягкими и легкими, словно пух.

Один. Два. Три…

Шаг, пируэт, фуэте, гран батман.

С детства я занималась разными направлениями: гимнастика, классика, джаз-модерн, контемпорари, затем чирлидинг, который смешивает несколько современных стилей.

Батман тандю и снова пируэт, первый, второй, третий…

Мне нравится чирлидинг, это очень активный танец с элементами художественной и спортивной гимнастики, сложными в исполнении. Но иногда он бывает совершенно неуместен, уступая место классике и контемпорари, более глубоким и разнообразным в своей манере выражения эмоций…

Пульс бьется в такт мелодии, легкие касания гладкого линолеума – я без остановки кружусь по залу. Для танца нужно пространство, так же как для песни – звук.

Это непередаваемое чувство свободы – словно глоток воздуха утопающему, ключ от оков реальности.