Дорога из стекла

С ним я могу быть честна и откровенна, могу сказать то, о чем молчу с другими.

– Мы не сможем найти его, понимаешь? Если он обвел вокруг пальца профессионалов, что говорить о кучке подростков?

Я ничего не чувствую, произнося эти слова. Ни злости, ни обиды, ни боли.

– Ты не там ищешь, – говорит Шон, садясь на диван.

Эти слова вселяют надежду, ведь они могут значить только одно – Уайт что-то узнал. Во мне разгорается интерес, я чувствую, что приближаюсь к истине, еще даже не услышав, о чем он хочет сказать. Это странно… но я доверяю ему.

– О чем ты? – спрашиваю я, подходя к Шону ближе, пристально смотря ему в глаза.

– Что в твоей голове? Кто убийца? Вариантов нескончаемое множество. Нужно посмотреть по-другому. Задать другой вопрос. Как было совершено убийство? Банально. Двадцать первого октября он прошел в дом, подсыпал яд в стакан, из которого потом пила Ева, подкинул записки и незаметно ушел.

Все это кажется вполне очевидным. Только…

– А дверь? Она была открыта?

– Мама не помнит. Но это не важно, он мог выпрыгнуть из окна.

Я киваю. Все правильно.

– Хорошо. У нас есть эти факты. Что дальше? – спрашиваю я, не понимая, к чему ведет Шон.

– Загляни глубже. Он оказался в доме, значит, Ева впустила его. Значит, это был ее знакомый, тот, с кем у нее были доверительные отношения. Но это пока ни о чем не говорит – сестренка была очень доброй и наивной, могла поверить любому. А этот любой мог зайти под любым предлогом. Тут важно другое: он знал, что Ева находится дома одна. Значит, она ему об этом успела рассказать раньше. Именно она, ни я, ни родители – мы не знали о планах друг друга на вечер.

– Или он просто услышал, – предполагаю я.

– Да, но для этого нужно находиться близко. Ева лежала в своей комнате… и оказаться там могла двумя способами: либо она выпила этот чертов яд уже там, либо ее туда перенесли. Если это первый вариант, то он – либо близкий друг, либо одноклассник, попросивший какой-то конспект. Только с одноклассником странно выходит, не находишь? Это заметила бы даже Ева. Почему бы не попросить принести конспект в школу или хотя бы предупредить о своем приходе? Но тогда бы она сказала тебе, правда?

Я киваю.

Все мысли сводятся к одному, тонкие нити становятся указателем.

– Теперь второй вариант. Чтобы перенести тело в комнату, нужно знать, где она находится. Ни у кого не хватит нервов искать нужную дверь в огромном особняке, понимая, что в любую секунду могут вернуться родственники убитой. Ему нужно было сделать все как можно быстрее, значит, он знал, где находится комната Евы. Получается…

– Он уже был в доме… – произношу я.

В это невозможно поверить. Убийца был настолько близок к Еве.

– Возможны и другие варианты, правда? – спрашиваю я, но сама же отвечаю на свой вопрос: – Но они маловероятны.

Это был тот, кому Ева доверяла, с кем была близка. Даже думать не хочу!..

Я закрываю лицо ладонью и зажмуриваю глаза.

У Евы не было близких друзей вне нашей компании. Общалась она со многими, но домой никого не приглашала, иначе я бы знала. Что же за всем этим скрывается?

– Будь осторожна, Лиззи.

Почему?

Я смотрю на Шона, не произнося ни слова.

Не понимаю. Я ничего не понимаю!

– Возможно, я ошибся, – негромко произносит он.

– О чем ты?

Логическая цепочка верна. Слишком много совпадений должно было произойти, если убийца не входил в круг близких Евы.

– Ты забрала ее дневник? – спрашивает Шон, устремив взгляд на подоконник.

Мне не нравится его тон, а еще то, что он выпрямляется, наверняка для того, чтобы встать с дивана. Неужели он хочет забрать то единственное, что соединяет меня с Евой?

Я опережаю Уайта: дневник уже у меня в руках.

– Я не собираюсь тебе его отдавать! – произношу я, наблюдая за тем, как он медленными шагами подходит все ближе, припирая меня к стене.

– Шелден, ты не будешь читать дневник моей сестры.

Звучит как угроза.

Я прижимаю тетрадь к себе.

– С чего бы? – спрашиваю я, хотя и сама знаю причину.

Он знает, что Ева много писала об их жизни, о нем, и не хочет, чтобы я видела эти записи. Но я – хочу. В первую очередь этот дневник – связь с Евой; читая его, я слышу ее голос, ее мысли. Но помимо этого, как бы странно это ни звучало… Я хочу знать о жизни Шона больше, хочу найти ответы на свои вопросы.

– Ты ведь знаешь, что он все равно окажется у меня в руках.

Я понимаю, что не смогу ничего сделать, если он захочет отобрать дневник, и отчаянно ищу выход из ситуации.

От осознания того, что у меня могут отнять последнее, что связывает меня с Евой, на глаза наворачиваются слезы.

– Не смей, – шепчу я.

Уайт видит, что со мной происходит, он понимает, насколько мне дорог этот дневник, но в его взгляде – ни капли жалости, лишь пробуждающаяся ярость.

Секунда – и он уже слишком близко.

Легкий запах дорогого парфюма, дождя и чего-то еще. Его запах, напоминающий мне о прошлом, затмевающий разум.