Дорога из стекла

Вчера ее телефон был недоступен, а сегодня она не появлялась в школе. Очень странно, что она меня об этом не предупредила.

Длинные гудки.

– Да? – раздается сонный голос в трубке.

– Я тебя разбудила?

– О, Лиз, я очень рада тебя слышать! – я знаю, что Ло говорит искренне, улыбаюсь, на сердце становится теплее. – Знаешь, я успела по тебе соскучиться. У меня позавчера разбился телефон, и я не могла позвонить.

Это похоже на Ло: она бывает рассеянной и неловкой.

– Уже починила? – интересуюсь я.

– Нет… просто переставила симку в другой корпус. Забыла сказать: я уехала к бабушке и пару дней побуду здесь.

Это вселяет в меня тревогу. Она только пару раз уезжала от матери, после сильных ссор с ней.

– Что случилось?

В трубке – молчание.

– Ло, я все понимаю, правда. Ты ведь сама знаешь, что у меня с матерью отношения не лучше.

– Правда? Она сказала: «Лучше бы ты не появлялась на свет».

Я не знаю, что на это ответить, как поддержать подругу. Я не понимаю Нику… Как можно было сказать такое собственному ребенку?

– Твоя мама не думает так, слышишь меня? Просто не может так думать. Сгоряча можно сказать все что угодно.

– Ты правда так считаешь? – дрожащим голосом спрашивает Хлоя.

– Я в этом уверена.

– Я знаю, она винит меня в том, что папа нас бросил. И иногда мне кажется, что это правда.

– Даже не думай об этом. Ника просто не может прийти в себя после развода. Такое бывает.

Сейчас мне кажутся мои разногласия с мамой просто ничего не значащими бытовыми ссорами. Я начинаю ценить ее заботу. И как же мне жаль Хлою… Она не заслуживает такого отношения.

– Ты права. Ты всегда права… Все, я не хочу об этом больше вспоминать, – последние слова дались ей очень тяжело. – Лиз? Как ты? Как… расследование?

Расследование. Громко сказано. Мы ведь так ничего и не смогли узнать.

– Никак. Но это пока. Думаю, убийца задергается, когда узнает о том, что он раскрыт.

– О чем ты? – спрашивает Хлоя с сомнением.

– Мы перестанем держать все в тайне и расскажем о том, что никакого самоубийства не было.

– Ты уверена, что это что-нибудь нам даст? Ведь тогда он может скрыться или станет еще осторожнее.

– У тебя есть другие предложения? – спрашиваю я.

В трубке слышится тяжелый вздох.

– Нет… Ладно. И как ты собираешься это сделать? Подходить к каждому и говорить: «А ты знаешь, что Еву Уайт убили»?

Наверное, это единственный случай, когда я рада тому, что в моем окружении есть человек, который не умеет держать язык за зубами.

– Зачем? – хитро улыбаюсь я. – Как думаешь, сколько пройдет часов, прежде чем слух, о котором узнает Мия, разнесется по всей школе?

В трубке раздается смех. Как же я люблю его!

– Ставлю на одну вторую.

– Отлично. Тогда я – на четверть часа, – в тон Хлое отвечаю я. – Надеюсь, мы скоро увидимся, – добавляю я, вспомнив о том, что ее бабушка живет в другом городе и подруга не сможет посещать занятия, пока находится там. – Кстати, сегодня Шон принес твою игру.

– «Кровь и след»? – удивленно произнесла девушка. – Откуда она у него?

– Нашел в комнате Евы.

– Ты уверена? Я точно помню, что после дня рождения положила ее в шкаф и больше оттуда не доставала.

Ее слова меня совсем не удивляют, я запомнила все в точно такой же последовательности.

– Мне тоже интересно, как она там оказалась, – задумчиво произношу я. – Может, ты просто забыла, что одалживала игру Еве?

Мое предположение кажется странным, но единственным объяснением происходящего.

– У меня никогда не было проблем с памятью, Лиз.

– Да ладно? – я делаю голос удивленным, затем устало добавляю: – Слушай, какая уже разница?

– Ты права, никакой. Спокойной ночи, Элизабет, – я слышу в голосе улыбку.

– Спокойной ночи, Ло.

Как я и предполагала, слух о том, что Еву убили, разнесся по школе с невероятной скоростью. Мне начинает казаться, что скоро об этом будет знать весь город.

Не могу забыть глаза Мии в тот момент, когда я ей рассказала правду. Девушку сковал немой ужас, и какое-то время она не могла выговорить ни слова. Потом спросила, почему полиция не расследует это дело, и ужасно разозлилась, услышав мой ответ.

Бурные обсуждения самоубийства уже немного стихли, но новые слухи вновь разожгли их.

Я ловлю на себе сочувственные, заинтересованные и быстрые взгляды, слышу, как утихают разговоры, как только я подхожу слишком близко.

И сейчас, когда это снова происходит, мои нервы не выдерживают.

– Хватит на меня пялиться! – говорю я, резко остановившись напротив девушки и двух парней.

– Прости, – произносит блондинка, опустив глаза. – И… мне очень жаль твою подругу.

– Ей от этого не лучше.

Как надоело слушать соболезнования, будь они искренние или фальшивые! Неужели люди не понимают, что делают своими словами только хуже, постоянно напоминая о произошедшем, словно тыкая иголкой в еще не зажившую рану?