Дорога к Мертвой горе, или Снова о группе Дятлова

Когда до 2-го Северного оставалось уже недолго, дятловцы обогнали лошадь, двинулись по зимнику так, как могли пройти весь путь, — сани тут же отстали, ребята прибыли в поселок одни, успели отыскать пригодный для жилья дом, наломать доски на дрова, растопить печь до того, как до поселка добрался «дедушка Слава».

Но как раз Велюкевичус задерживал дятловцев не преднамеренно. Такая уж у него была лошадка — не из тех рысаков, что несутся вскачь, звеня бубенцами.

Илл. 50. Дятловцы идут по льду Лозьвы к 2-му Северному — налегке, рюкзаки сложены на санях. На переднем плане хорошо видна вешка, отмечающая тонкий лед, куда лошади и саням соваться не стоит: провалятся.

На фотографии, запечатлевшей переход по льду во 2-й Северный, возницу практически не разглядеть, но лошадь видна хорошо. Она не принадлежит к лошадям знаменитой якутской породы, идеально приспособленной для северных условий, — те еще более приземисты и коротконоги, сильнее обрастают шерстью с густым подшерстком. Но нет сомнений, что лошадка «дедушки Славы» из местных северных пород: либо печорская, либо мезенская — точнее по снимку не определить, да и не столь важно: все эти породы схожи между собой и экстерьером, и рабочими качествами, ибо формировались в регионах с похожими условиями.

Эти коняги низкорослы (можно завести на ночевку через дверной проем в заброшенный балок — доводилось видеть), устойчивы к холоду, чрезвычайно выносливы.

Но не рысаки. Такая северная лошадка может прошагать за день и 50, и даже 60 километров с изрядно нагруженными санями или телегой. Но именно прошагать, не проскакать, со средней скоростью менее 5 км в час.

Так что ехал Велюкевичус как мог, специально дятловцев не задерживал и не тормозил. В отличие от тех, с кем туристам пришлось иметь дело в поселке 41-го квартала.

* * *

Если бы дятловцы сразу по прибытии в поселок 41-го квартала встали на лыжи и двинулись ко 2-му Северному — в сумерках добрались бы и заночевали уже там, сэкономив ровно сутки.

Но туристы, хоть и сберегли в тот день силы, воспользовавшись автотранспортом, все же намерзлись в кузове и были не в лучшей форме для лыжного перехода на ночь глядя.

К тому же Ряжнев предложил помочь, доставить рюкзаки до 2-го Северного. Бесплатно предложил, как на следующий день зафиксировал в своем дневнике Юдин, причем даже подчеркнул слово «бесплатно» карандашом — очевидно, такой альтруизм шел несколько вразрез с тем, что Юрию к тому времени довелось услышать о начальнике участка от местных.

Но Ряжнева в данном случае деньги интересовали в последнюю очередь. Представляется, что у него был совсем другой интерес. Притормозить, задержать дятловцев — и назавтра предоставление обещанной лошади откладывалось, и откладывалось, и откладывалось.

Дятлов принял логичное решение: переночевать и утром со свежими силами и с помощью саней отыграть отставание. Он понятия не имел, что утром начнутся затяжки и отсрочки обещанного.

Причем отъезд явно откладывался неоднократно и каждый раз на небольшие сроки. Потому что сказали бы Дятлову сразу: сани освободятся только к вечеру — и он мог бы уже утром поставить группу на лыжи, добраться своими силами до 2-го Северного, но не останавливаться в нем, а ночевать примерно там, где группа остановилась в ночь на 29 января. Выигрыш составил бы опять же сутки.

Они и собрались, как планировали, утром выйти на маршрут. Но не вышли. Вот что пишет об этом в личном дневнике Люда Дубинина:

«С утра собираемся. Сегодня первый день движения по маршруту. Сейчас сидим и ждем лошади, чтобы на ней везти рюкзаки, а сами просто на лыжах».

И еще, чуть ниже: «Пока сидим и поем песни».

Они сидят и поют, потому что все происходило примерно так: сейчас, сейчас, скоро поедете, вот только дедушка Слава должен сделать одну срочную работу, сено привезти… Дятловцы спешат выйти на маршрут и сами разгружают прибывшие сани, чтобы ускорить процесс.

«Мы помогли дедушке Славе разгрузить воз сена», — фиксирует этот факт Дорошенко.

Ну что, сани пустые, грузимся — и в путь?

М-м-м… тут такая загвоздка… дедушке Славе дровишек подвезти надо… подождите еще чуть-чуть, дело недолгое.

Куда отправился за дровами дедушка Слава (из поселка лесорубов! со всех сторон окруженного лесом!) — загадка истории. Далеко, видать, лежали те дрова, коли вернулся он лишь к четырем часам пополудни. Или не лежали, и он их сам нарубил — неторопливо, обстоятельно, с перекурами.

Свидетельствует Зина Колмогорова в личном дневнике:

«Сегодня согласились наши рюкзаки отвезти на лошадях и мы ждем когда они будут готовы, а сами пойдем на лыжах. Все поют, рабочие живущие в бараках, не пошли на работу, поют. Мы сидим и пишем песни.

<…>

Скорей бы в путь, на лыжи… Как-то мы пойдем? На меня как-то ужасно действует музыка за последнее время, гитара, мандолина и прочее».

Зина раздражена задержкой, и на главное почти не обратила внимание, упомянула мимоходом.

А мы обратим. Ключевые слова в ее записи: «рабочие живущие в бараках, не пошли на работу, поют».

РАБОЧИЕ НЕ ПОШЛИ НА РАБОТУ.

Чтобы петь песни со студентами. Под гитару и мандолину.