Дорога к победе

Не то от старухиного окрика, не то само собой прошло, но Дусе стало легче, и она, обойдя людей, присоединилась к своим подругам.

С кладбища шли молча, а затем Мотя тихо сказала: «Помните, я рассказывала свой сон про Раю? А ведь он сбылся... Улетела ее ангельская, непорочная душа, как улетела она сама во сне.»

- Сон-вещун, а подругу мы потеряли из-за проклятой людьми и Богом войны! - с ненавистью в голосе тихо произнесла Дуся. - Не было бы войны, жила бы и радовалась жизни, а возможно, и своему первенцу-ребенку, наша подруга. Царство ей небесное!

- Пухом ей земля...

С кладбища возвращался народ. Рая осталась под тяжелым слоем земли, с венками из самодельных цветов на могиле, вместе с нею осталась неразделенная любовь, про которую она рассказывала подругам, на которую втайне надеялся и Иван Петрович.

Прошло чуть больше месяца, когда девушки похоронили свою подругу. Срок как будто небольшой, но вокруг изменилось многое: колхозники в колхозе и своих приусадебных участках отсеялись, подлатали пришедшие в негодность за два года коровники, конюшню, телятник; закупили по контракту под будущий урожай у колхозников телят для будущего поголовья крупного рогатого скота, многие колхозники, как ни тяжело, провели небольшой ремонт своим личным подворьям; государство выделило зерна на семена из семенного фонда, и земля, хотя с большим трудом, была обсеяна, несмотря на то, что фронт стоял всего в ста километрах и обе армии готовились к решающим боям. Обстановка была напряжена до предела.

Активную роль по восстановлению колхозного хозяйства играли женщины и особенно молодежь, а в их числе значились и подруги Дуси. Не успели еще закончить боронование, как уже взошла, впервые посеянная в колхозе, сахарная свекла. Культура для колхоза и колхозников новая, а значит, трудоемкая.

Посеяли ее на самой лучшей "барской" земле, где женщины боронили ранней весной, где подорвалась на мине лучшая их подруга.

В поле перед работой, в минуты короткого отдыха женщины обсуждали домашние дела, хлопоты, заботы, тревоги и радости.

Радость была одна - письма. Их приносили сюда, в поле и читали подругам, а иногда и тем с кем работали вместе.

Как же притаить радость при себе, хочется ведь, чтобы и за тебя другие порадовались.

В письмах чаще всего писалось одно и тоже: беречь ребятишек и себя, просьбы писать о своей жизни, здоровье, сохранилось ли хозяйство после оккупации, давались советы, ну и всем, конечно, поклоны.

Письма, нередко, долго шли к адресату, может, где-то лежали, пропуская вперед более важный груз. И кто его знает, где теперь был их сын или муж и что с ним?

Так что трудно было подчас решить: чего больше приносили эти письма - радости или тревоги? Иное письмо было написано вначале оккупации и где-то лежало на полке, собирая казенную пыль, в ожидании, когда освободят от супостата адресат.

В таких письмах, обычно описывалось о том, как отступали, как горели в полях хлеба, как немцы бомбили эшелоны с беженцами.

Такие письма рвали душу на части как читающему, так и слушателям.

К счастью, такие письма приходили редко, а за последнее время ни одного.

Наша армия наступала мощно, в этом убедились и сами жители села, через которое на Белгород шли нескончаемым потоком войска. Радовались люди такому потоку, но вот поползли слухи, что застопорился фронт у Белгорода и Курска, и снова люди встревожились, спрашивали друг друга, что же дальше будет?

Война шла совсем недалеко, и слухи по селам ползли разные, одни страшнее других.

Говорили, что немцы разбили наши войска под Харьковом и скоро придут снова к нам.

В один из таких тревожных дней заехал председатель в поле к женщинам на свекловичное поле посмотреть на их работу своими глазами, поговорить о жизни, рассказать о состоянии дел на фронте - одним словом подбодрить женщин.

Женщины, как всегда, при встрече с председателем начали с жалоб: одной надо избенку починить, другой - сарай, третьей - помочь телушечкой, хотя знала, что колхоз сам закупает телят у колхозников.

Затем перешли к обременительным налогам, займу, как будто председатель мог их отменить.

И в конце о положении на фронте.

Как он думает, спрашивали женщины: погонят немцев дальше, из нашей земли?

- Обязательно погонят, - утвердительно говорил он им, хотя сам в этом был не уверен.

- От вас, дорогие женщины, тоже многое зависит. Фронт сейчас через каждого человека проходит... Линия фронта в наше время находится в каждой шахте, в каждом цехе, на каждом колхозном поле. А как же иначе? Недодаст шахтер угля - стали на домне меньше выплавят, недополучит стали рабочий в цехе - снарядов меньше выпустит, но если вы хлеба недодадите - совсем плохо получается. От голодного человека хорошей работы не жди: ни от шахтера, ни от рабочего цеха, и тем более, от солдата на фронте. Видите, как тесно связан наш народ, одно звено в этой связи недоработало и вся цепь огромной машины начинает буксовать.

Председатель обвел притихших женщин взглядом и произнес: "А кому это выгодно? Конечно, Гитлеру!"

Женщины молчали, обдумывая сказанное председателем.