Дорога к себе

Один раз к больному заходил Альмаро, и они долго о чем-то говорили наедине. Полуэльф опасался за товарища — вдруг тот и впрямь разболтал что-то важное, — но все обошлось. Магистр выглядел задумчивым, но не слишком обеспокоенным. Вскоре он позвал Ломенара к себе.

— Я говорил, что за верность в Ультуне ждет награда, а ты проявил себя достойно. В деньгах, насколько я знаю, ты и так не нуждаешься, поэтому я решил дать тебе это. Думаю, как раз тебе оно пригодится.

Так у Ломенара появилось Кольцо Полуночи. Камень в кольце мог поглощать стихии, извлеченные с помощью нитей, и перекидывать их обратно на ту сторону. Скорость поглощения зависела от нагретости камня. В обычном состоянии кольцо действовало очень слабо, и Ломенар мог не опасаться, что оно помешает ему самому вызывать стихии. Для человека это кольцо бесполезно, пытаться нагреть его магическим огнем бессмысленно — камень тут же поглотит его. Так что, кто бы ни создал эту вещь, она явно предназначалась для амдара, способного охлаждать или нагревать любой предмет в любой точке, не касаясь нитей. Наполовину амдару оно также подходило как нельзя лучше.

Пока шло лечение Иннера, Ломенар вынужденно проводил с ним довольно много времени и вскоре обнаружил, что предпочитает общество тейнара всем прочим ультунцам. Наверное, потому, что тот не отличался разговорчивостью, о себе говорил мало и полуэльфа вопросами не донимал, но молчать в его обществе было даже уютно. Однако позже выяснилось, что Иннер — прекрасный собеседник и замечательный рассказчик.

Первое время выздоравливающий тейнар спал много, и сидевший возле него Ломенар решил продолжить изучение книжных сокровищ, хранившихся в Ультуне.

Одной из книг, что он принес в комнату Иннера, оказалось «Описание восточных земель и Крепостных гор, а также созданий, их населяющих» некоего Орбина, «мужа ученого и многими достоинствами отмеченного». Судя по витиеватости изложения и устаревшим сведениям, написан сей труд был никак не менее пятисот лет назад, пусть и являлся, вне всякого сомнения, позднейшим списком с оригинала, и при желании Ломенар мог легко подобрать что-то более современное и достоверное. Однако в этой книге была довольно подробно описана страна тейнаров в Крепостных горах — та самая, откуда были родом Нилед и, очевидно, Иннер, так как других поселений тейнаров Ломенар не знал. Ему безумно хотелось узнать больше об этом народе, и он надеялся извлечь из старинного текста хоть крупицу знаний.

Он так увлекся, что не заметил, как проснулся Иннер, и поэтому вздрогнул, услышав:

— Что читаешь?

Увидев название, Иннер недоуменно сдвинул брови, попросил полистать и надолго замолчал, вчитываясь в ту главу, где Орбин рассуждал об общественном устройстве крылатого народа. Он хмурился все сильнее, а потом вдруг расхохотался — звонко и весело.

— Неужели ты веришь тому, что пишет этот дурак? — отсмеявшись, спросил он.

Ломенар пожал плечами:

— Я не так уж много знаю о вашем народе, чтобы успешно отделять правду от вымысла. Учитель рассказывал мне о тейнарах, но, поскольку лично он не был знаком ни с одним из них, сомневаюсь, что его рассказы были более правдивы.

— Да ты только послушай: «Доподлинно известно, что крылатые люди, или тинари, как они себя именуют, обликом более схожи с птицами, нежели с людьми, и род свой продолжают подобно птицам, откладывая яйца…» Ручаюсь, что он сам не был в нашей стране, наверняка опрашивал жителей окрестных деревень, а те только и рады были наплести небылиц.

— Тогда, может быть, ты мне расскажешь, как все обстоит на самом деле? — прямо спросил Ломенар, ощутив, что сейчас Иннер готов ему ответить. И не ошибся. Товарищ улыбнулся и отложил книгу.

— Почему бы и нет? Теперь понятно, почему люди считают себя выше других. Я бы тоже крылатых чудаков из этой книги не мог серьезно воспринимать. Интересно, историю и культуру амдаров и урисков они так же коверкают?

Эта беседа стала первой в длинной череде подобных. Иннер рассказывал не только о тейнарах, но и о других народах, о землях, в которых побывал, впрочем, о себе по-прежнему не говоря ни слова. Они часто спорили, обсуждая несуразицы в очередной книге, и Иннер всегда безжалостно развеивал то или иное предубеждение. Вскоре полуэльф стал доверять суждениям тейнара.

Когда крыло окончательно зажило и Иннер снова смог летать, не чувствуя боли, он предложил Ломенару сопровождать его в полете над ночным городом. Это с его стороны было знаком абсолютного доверия, и юноша это оценил. Ночь выдалась на редкость ясная; темно-синее небо казалось бездонным. Виарен лежал под ними, окутанный сном, вдоль главных улиц цепочками змеились огоньки фонарей. Прохладный ветер струился вокруг, Иннер плавно взмахивал мощными крыльями, ловя воздушные потоки, и Ломенар сам был и ветром, и птицей, и лучом света, серебристым клинком пронзающим тьму… Сердце Ломенара отчаянно билось от страха и восторга. До Ультуны он и мечтать о подобном не мог.