Дорога к себе. Когда боги против...

— Оставить одного? — даже не шевельнулся генерал.

— Доходить до кондиции ты мне не мешаешь, если ты об этом? — процедил Вячеслав, резко вырубив оперативку. Случись что неординарное, все равно вспыхнет сама, а так… хоть иллюзия того, что кроме них в этом кабинете никого нет. — Зачем она Ильдару? — повернулся к Орлову он тоже стремительно, опасаясь передумать.

Генерал не стал уточнять, о ком именно идет речь, и так понятно:

— Уверен в раскладе?

Шторм, задумчиво, качнул головой:

— Мало фактов, одни предположения. Но чутья никто не отменял… Гросс… Проявлять подобное рвение можно лишь выполняя личный заказ того, кого боишься до колик. Чтобы боялся Гросс, нужно быть жрецом… Тут даже без вывертов.

— Ты бы отдохнул, — не без сочувствия произнес Орлов. — Медики на тебя жалуются.

— Да… жалуются… — невпопад буркнул Шторм. — Что?!

— Слава…

— Умный ты, генерал! — беззлобно рыкнул полковник. — Не страшно?

— Страшно, — равнодушно согласился Орлов, — но это не отменяет всего остального. — Переход был неожиданным, но генерал не сомневался, Шторм ждал чего-то похожего: — Весточка от неизвестного друга?

«Друга» прозвучало с явной иронией, но Вячеслав предпочел не заметить. Неподписанные сообщения начали поступать, когда на Приаме взяли группу, в которую входил его друг детства Вячека — Геннори Лазовски.

Попытки перехвата, защита, ловушки… не помогало ничего. Сначала нерегулярные, очень скоро они начали появляться в его комме с настораживающей периодичностью. Да и сведения, которыми делился тайный помощник, были неординарными.

Верить — не верить или насколько верить, вопрос не стоял. Если бы не этот… некто, вернуть Лазовски им бы не удалось.

Очередное послание исключением не стало. И — вовремя, и — в тему.

— Среди Верховных нет единодушия. Ильдар Исхантель среди тех, благодаря кому ситуация остается относительно стабильной. Храм Выбора на последнем фароме подтвердил свою позицию: верность эклису. Для многих из тех, кто недоволен нынешним Властительным, заявление оказалось неожиданностью.

— Этот слова не нарушит, — задумчиво протянул Орлов, с удовольствием наблюдая, как на лице друга появляется полная предвкушения улыбка. Если еще и не понял, то за ниточку зацепился.

— Что мы знаем о методиках самаринян? — вскинулся Шторм. Вот только смотрел он, скорее, вглубь себя, чем на генерала. Убеждая, что Орлов не ошибся, продолжил отсутствующе: — Жрецы Судьбы создают множество личностей, позволяющих им защищать основную, где бы они не находились. Твердость убеждений, непреклонность, способность подстраиваться под любую ситуацию, меняя внешнее «я». Если кого проще всего встретить вне Самаринии, так именно их. На них вся разведка.

— Самый многочисленных по числу адептов храм, — подключился Орлов к экскурсу в кастовую структуру самаринян, давая возможность Шторму, слушая, продвинуться дальше в своих размышлениях. — Большинство участвовавших в конфликте с нами, прошли именно через его жернова.

— За исключением тех, кого готовил Риман Исхантель и иже с ними. — Полковник хоть и продолжил, но был и здесь, и… там.

Лазовски, которого вызволяли из плена долгие полтора года, сумел не только выжить и сохранить себя, но и кое-чему научиться у своего тюремщика. Первым, кто узнал о весьма специфичных техниках, которыми овладевали будущие жрецы высшего посвящения на пути своего самосовершенствования, был именно Шторм. Чисто теоретическими эти знания не остались.

— Фанаты… — вяло прокомментировал слова полковника Орлов. — Отбросы…

— Это по факту, — не согласился с ним Шторм, — а по сути…

— Будь Ильдару нужна марионетка, брат не отказал бы ему в этой просьбе…

— Но Мария до последнего оставалась свободной… — закончил полковник угрюмо. Потом посмотрел на генерала. Взгляд становился все более ясным, незримое уходило из него, оставляя Шторма настоящему: — Не могу! Крутится что-то, но я слишком устал, чтобы поймать.

— Разберешься! — поднимаясь с кресла, уверенно заявил Орлов. Добавил, подначивая: — Я в тебя верю!

Шторм шутки не поддержал, уточнил не без любопытства:

— А ты, вообще-то, зачем приходил?

Вместо ответа генерал лишь дернул плечом. Не говорить же бывшему подчиненному, что хотел лишь отвлечься от собственных проблем — тот и так об этом догадывался.

* * *

Уйти далеко мне не удалось. Темнота закружилась, хлипкий конус света от глимера заметался и… пропал, оставив после себя лишь четкую мысль: «Все…», которая тоже долго не продержалась.

Потом была острая боль, вернувшая меня из чего-то вязкого и липкого, что мешало думать, заставляя все глубже погружаться в себя, растворяться… Когда она ушла, стало не легче — безразличнее. В голове прояснилось, но как-то отстраненно, лишь фиксируя…

Их было шестеро. Экипировка, повадки, оружие… Вольные.

Один смотрел с явным интересом и… недоумением, остальным было все равно… Пустая туба инъектора в руках самого молодого и… симпатичного. Мой взгляд скользнул по маркировке, но не зацепился… незнакомо.