Дорога к себе. Когда боги против...

— Будет лучше, — Ильдар с едва заметной снисходительностью наблюдал за тем, как я попыталась сесть на узкой кровати, на которой лежала. Одета я была все в тот же тренировочный костюм и… он был прав, от меня довольно сильно пахло, — если ты сразу привыкнешь обращаться ко мне, используя: мой господин. Это избавит тебя от множества… проблем.

— Мой господин… — с иронией протянула я, хоть и осознала скрытую в его словах угрозу. Осознала, но… не приняла. Не позволило воспоминание о том, как мы сидели рядом друг с другом и говорили о… звездах.

Сарказм добавил сил, так что мне удалось даже встать.

Да… зрелище должно было бить контрастом.

Он, в белоснежной рубашке, выпущенной поверх элегантных брюк, заправленных в высокие сапоги. Короткие светло-русые волосы вроде и небрежно зачесаны назад, но это лишь видимость, над его прической поработал мастер. Аристократично-элегантен и… так же, высокомерен.

И я… Одна фраза: «Чем здесь воняет?», и все встает на своих местах.

Вместо того чтобы оборвать меня, заставить прочувствовать, что моя насмешка прозвучала оскорблением, да еще и в присутствии капитана вольных, Ильдар просто подошел ко мне. Ладонью, затянутой в перчатку, провел по лицу.

Не желая того, я потянулась за безыскусной лаской. Ни малейшего сексуального оттенка, лишь радушное тепло, к которому хотелось, закрыв глаза, прильнуть…

— Я рад, что ты — жива…

Открыла глаза я резко, оглянулась, точно помня, что еще мгновение назад находилась в скудно обставленной каюте. Каюта — осталась, но теперь она была… моей, на эр четвертом.

— Карин? — выдохнула я недоверчиво, отступая назад и… наталкиваясь на препятствие, которого не видели мои глаза. — Что здесь…

— Ты хочешь узнать, что здесь происходит? — поинтересовался… Йорг, ехидно усмехаясь. Жестко положив ладони мне на плечи, тряхнул, глядя на меня… с презрительной снисходительностью. — Тебе стоит внять моим предупреждениям, пока весь твой мир не стал одной большой иллюзией…

Обстановка, словно реагируя на его слова, «потекла», расползаясь на цветные нити, «упала» к моим ногам лоскутками.

— Ильдар?! — отшатнулась я, понимая, что правила игры под названием «жизнь» безвозвратно изменились. И выбор, который мне оставил стоящий напротив… человек, был невелик: потерять разум — иллюстрация его способности реализовать свои угрозы сомнений в этом не оставляла, или… признать, что смирение — единственный способ выжить.

Хотя бы… пока.

— Извините, — я отвела взгляд, приняв решение быстрее, чем дернулось в груди сердце, — мой господин…

Все было так, как хотел Ильдар, но… почему-то у меня возникло ощущение, что он моей покладистости не поверил.

* * *

— Это — твоя комната. — Когда я следом за молчаливым мужчиной, которого Ильдар называл Дамиром, вошла в открывшийся при нашем приближении проем, самаринянин остался стоять на пороге. Нести меня не пришлось, послушание и слабость для меня не являлись синонимами. — Блокировки нет, но покидать ее без сопровождения не советую.

— Для чего я нужна… моему господину? — Вряд ли равнодушие в моем голосе можно было спутать со смирением, но я посчитала, что переигрывать не стоит. Не знай он меня там, на Штанмаре, можно было бы попытаться ввести в заблуждение, но… прошлого не изменить. О свободе и рабстве мы с ним тоже говорили. Моя точка зрения на этот вопрос ему была известна.

Катер, на котором мы покинули корабль вольных, прежде чем нырнуть в ангар, облетел крейсер Самаринии по большой дуге, словно давая мне возможность оценить его красоту и… мощь.

Насколько я разбиралась в этом вопросе, по классификации Союза его можно было отнести к тяжелым, но те выглядели более массивными, грубыми, этот же отличался изяществом линий, утонченностью, которая нисколько не обманывала — при необходимости он без труда становился смертоносным.

— Скажем так, — не ушел от ответа Ильдар, — ты — моя прихоть. А я не привык отказывать себе в желаниях.

— Я не столь уж и молода, — в его голосе я не услышала угрозы, потому и решила продолжить разговор, — не невинна, не так уж и красива. В постельных утехах не искусна, танцевать умею, но постольку-поскольку, петь — тоже. Весь мой талант — умение прокладывать курс, но найти специалиста моего уровня можно было и без меньших затрат.

Ильдар меня не прерывал. Когда я медленно, все-таки подспудно опасаясь его реакции, развернулась к нему, отреагировал на мое движение лишь легким прищуром.

— Во вспыхнувшее вдруг желание поверить я не могу, — не остановилась, воодушевленная его молчанием и вниманием, с которым он слушал мои доводы. — Все, что слышала о самаринянских жрецах, противоречит этому предположению. Да и встреча со старшим братом… моего господина, доказывает, насколько вы умеете контролировать собственные душевные порывы.

— А ты уверена в последнем?

Испуг сковал тело холодом. Я отвела взгляд лишь на долю секунды — сложно выдержать, когда на тебя смотрят практически не мигая, а Ильдар уже стоял у меня за спиной и его дыхание щекотало мочку уха.