Дорога к себе. Когда боги против...

— Проводи его в гостиную, — застегивая на руке широкий браслет главы Храма, который он предпочитал снимать, когда работал, попросил Ильдар, проигнорировав замечание телохранителя. — И… — он бросил задумчивый взгляд на дисплей комма, — через полчаса приведи Марию.

— Как прикажешь, — склонил голову Дамир, но аура взметнулась насмешкой.

За четыре года, которые Дамир прослужил у младшего Исхантеля, он действительно стал значительно большим, чем пусть и элитным, но все-таки телохранителем. Чья в этом была заслуга: его, что увидел иного Ильдара за внешней мишурой занимаемого им положения, или самого господина, посчитавшего, что его самый ближний круг, состоявший до этого всего лишь из старшего брата, может увеличиться еще не одного?

Дамир этим вопросом не задавался. Все произошло так… как произошло.

— Как прикажу, — чуть слышно повторил Ильдар… уже пустоте. Прошелся по комнате медленным взглядом. Последнее мгновение отдыха…

Этот кабинет мало напоминал тот, что находился в его покоях при Храме. Столь же аскетичен, но мягче, более соответствуя его внутреннему миру. Минимум мебели, чтобы ничто не отвлекало от работы, но присутствие гитары, к звучанию которой он имел слабость, добавляло уюта, став точным штрихом к законченности антуража. Сам Ильдар играл, и весьма неплохо, но… предпочитал слушать других, наслаждаясь переливами мелодий, пропитавшими скрытые за тканью переборки.

Вздохнув — желание остаться одному или, в крайнем случае, навестить свою гостью, было несбыточным, накинул на плечи плащ с вышитым на белой ткани серебром символом Выбора. Стилизованная человеческая фигура в центре круга — иллюзия свободы, множественность принятых решений. Повел раскрытой ладонью… обстановка вокруг поплыла, как под струями дождя, растворяя старый деревянный стол с пошарканными углами, эргономичный стул, стержень-трансмиттер объемного экрана, узкий стеллаж с хранилищами для слотов, гитару, ворсистый ковер на полу…

Когда Ильдар выходил из кабинета, кроме лежавшего на стойке ритуального меча в нем ничего не было. Для других… для него же и шесть слоев иллюзии преградой не являлись.

— Извини, что заставил тебя ждать, — входя, довольно приветливо бросил он, проявляя радушие к своему гостю.

Путь в гостиную был недолог, только пройти в соседний коридор, но Ильдар позволил себе задержаться, остановившись у комнаты, в которой разместил Марию. Будоражить ее своим появлением не стал, все, что хотелось — ощутить присутствие женщины, почувствовать собственным сердцем, как бьется ее…

Она должна была стать лишь приманкой, но, похоже, попался на нее он сам.

— Это я уже стал стар, не спится, — поднялся ему навстречу мужчина. Вставал довольно тяжело, опираясь на подлокотник кресла, в котором дожидался появления Ильдара. Выпрямился, едва ли не кряхтя; пятерней провел по тонким, седым волосам; ладонью тронул аккуратную бородку. — Поторопился.

— Всем бы… такую старость, — скидывая плащ на руку дожидавшегося чуть в стороне хошши, откликнулся Ильдар. Обошлось без ироничной улыбки, если только во взгляде, но мужчина напротив в ответ дернул губой, дав понять, что не пропустил сарказма. — Я ожидал тебя не раньше, чем через декаду, — продолжил жрец уже другим тоном, присаживаясь на стул во главе сервированного к завтраку стола.

Приборов было три, но его гость этого словно и не замечал.

— Я сделал все, о чем ты просил, — скривился тот, мгновенно подобравшись. И куда только делась скованность движений и усталость от жизни во взгляде! — Одного лишь понять не могу, — продолжил он, поднеся к губам бокал с водой, — как ты предполагаешь его вытащить? Эклису хоть и обещали, что будут содержать Римана в соответствии с его статусом, но к уровню охраны это тоже относится.

Присутствие нескольких хошши гостя не смущало, говорил он не таясь, пусть и избегая некоторой конкретики. Но это была уже не дань необходимости, всего лишь привычка. Те, кто служил Верховным, служил… до конца. Своего.

— Ну… — протянул Ильдар, отправляя в рот очередную фруктовую дольку. Мясо на этом столе предназначалось не ему. Не сказать, что жрец пренебрегал тяжелой пищей, но в периоды, требующие особой концентрации, предпочитал себя ограничивать, — я бы сказал так: брат способен выкрутиться и без моей помощи. Это я не могу позволить себе остаться в стороне.

Мужчина задумчиво пожевал губами, пробуя сказанное на вкус, цыкнул, словно высказывая недовольство собственным мыслям:

— Я с тобой не потому, что ты платишь хорошие кредиты.

— Знаю, — отозвался Ильдар, изящной вилкой с двумя зубчиками прихватывая очередной кусочек сочного плода. — До той войны вы с дедом были друзьями.

Мужчина с горечью усмехнулся:

— Та война изменить ничего не смогла.

— И об этом мне тоже известно, — довольно равнодушно согласился Ильдар. Насчет проницательности гостя он никогда не заблуждался. Как и старший родич, его гость не был одаренным, но… жрец предпочел бы не вступать с ним в открытое противостояние. — А еще я знаю, что ради большой цели ты отказался от всего, что имел.… Владимир Шторм… Так тебя, кажется, когда-то звали.