Дорога к Зверю

Захватив корзину, отправилась дальше. Черный влажный нос, не переставая, двигался, а мнение волчицы менялось с каждой шерстинкой. Медведь или ящер – не понять. Точно лишь одно – благовония. Так пахнут заезжие баре, что останавливаются на постой у хуторского головы.

Шатер ее «добил». Волчица выронила корзину и по-детски плюхнулась на попу. Хвост раскидывал грязь, а лапами сильно хотелось протереть глаза. Эх, не быть ей правильной волчицей. Значит, все-таки был и просто просмотрела?!

А меж тем, шатер снова стоял на том же месте. Она даже ориентиры сразу узнала. Вон самое толстое дерево, и вон самое кряжистое. Около шатра привычная лужа, что вчера была почти не заметной, а сегодня разрослась до маленького озера. Туман сошел полностью, возвращая привычный вид на погост. Как можно потеряться в такой близи от дома – не ясно.

Рядом с шатром стоит Дарен и с любопытством изучает ее, Нюру. Точнее волчицу. Нюра подскочила, снова села, подскочила. Оставаться перед странно пахнущим Дареном нагишом не хотелось. А как дать понять, что это она, и что ему нужно отвернуться? Волчица крутанулась на месте, подхватила корзину и ринулась в шатер.

Чужак с тройным запахом покорно посторонился, провожая задумчивым взглядом, но вытаскивать за хвост не стал. Отошел в сторонку, и повернулся лицом к хутору.

«Меня ждет, – сообразила голая Нюра, суетливо натягивая наряд. – Он там. Я тут. Хороша прогулка. Только бы не ушел». А с запахом можно разобраться позже, тем более в таком виде она его не ощущает.

Из укрытия она вышла с виноватым видом, ловя себя на желании шаркнуть ножкой, как перед провинившимися родителями. Дарен изумлено усмехнулся, помог переступить через лужу и весело заметил:

– Откуда что берется?! Волчица вышла крупная. Не то, что ты.

– Правда? – зарделась Нюра.

На хуторе шибко худые девки были не в почете. А она считалась красавицей. Недаром же Горыня захаживал, а он видный лютый из зажиточной семьи. Заезжие барыни-то обычно поражали тонкостью стана, да длиною носа. Тощие косички тоже замечали все. Такие и вымыть ничего не стоит. Не то что Нюре, для которой помывка волос целый подвиг длиной в полклока. В общем, разное у хуторян и бар понятие о красоте. А тут… приятно, что уж.

– И сердце у тебя, наверное, горячее? – вкрадчиво произнес Дарен, и заработал в ответ осторожный взгляд и щедрый румянец на щеках.

– С чего ты взял? – насупила Нюра. Неужто заметил? Хотя любой бы заметил. Даже слепой.

– У всех сердце горячее, – мягко отозвался Дарен и коварно добавил: – Конечно, у тех, у кого оно есть.

– У всех сердце есть, – в тон ответила лютая, пытая сообразить к чему он клонит. Вывод получился не радостный. Куда уж прозрачнее намек-то.

– У меня нет, – тонко улыбнулся он, прикладывая палец к ее губам. – Тш-ш-ш. – Он мягко прикусил ее нижнюю губу и тихонько спросил: – Ты же никому не расскажешь? Нет? Аннелька?

Нюра мотнула головой, пытаясь усвоить услышанное. Нахально поцеловала в ответ: а нечего так близко стоять. И ответила:

– Так не бывает. Ишь ты без сердца. Как так можно жить-то? И куды делось, скажи?

– Забрали как плату за новую жизнь.

– Кто забрал? Какая жизнь? – лютая понизила голос и подошла так близко, что ощутила его дыхание. Пирожки с капустой – определила она. Так вот от кого пахнет свежей сдобой?!

– Вештица. Забрала вештица. А новую жизнь подарил Зверь. Только, я не хочу ту, что он мне дал. Хочу настоящую. А без сердца это невозможно.

Нюра приложила ладонь к его груди. Потом припала ухом. Стука не было. Совсем. Дарен мягко улыбался, точно ничего особенно не происходило. А лютая все щупала и щупала, бормоча:

– Как так-то? Не бывает же. Не бывает? Что ж делать-то, а?! – и так всю прогулку. Даже про поцелуи забыла.

Дарен загадочно молчал большую часть вечера. У ее дома прижал Нюру покрепче и грустно поведал:

– Знаешь, я очень хочу быть с тобой. Правда! Но без сердца это невозможно. Зря я, вообще, пришел. За тобой вон какой видный волк ходит.

– Горыня, – презрительно окрысилась Нюра, и с тревогой запричитала, вглядываясь в глаза: – Ты же придешь завтра? Придешь? Мы найдем тебе новое сердце. Только приходи. Ладно?

– Завтра. Приду, – уклончиво отозвался чародей.

Лютая поняла: в последний раз. Домой она шла, пошатываясь, как после медовухи, и вытирая сухие, словно огнем горящие, глаза. А ее собственное сердце билось так часто, что не давало ни дышать, ни плакать.

* * *

Новой встречи Нюра дождалась с трудом. Спала она плохо, вздрагивая от малейшего шума, чего раньше с ней не случалось. Обычно за день уработаешься и ночью засыпаешь, едва коснувшись подушки. Обычно, но не сегодня. Слова загадочного чужака не выходили из головы. «Не бывает так. Не бывает», – твердила она себе, но успокоиться не получалось.

– Врешь ты все! – выпалила она, едва завидев Дарена.

Он пришел не с той стороны, что обычно и выглядел измученным. Белый кафтан с белой же рубахой удивительно шли к его смугловатой коже. А вот белые чеботы среди хуторской грязи смотрелись чуждо. Да и весь сияющий облик его больше подходил ко двору князя. А может оттуда и явился? Сразу видно, барин!