Дорога, которой нет

Утром понедельника в приемный покой позвонил лично Никитин (как великий писатель, он обладал такой неслыханной роскошью, как личный телефон на даче) и сообщил, что все в порядке, друг доехал и чувствует себя хорошо, а сам он и вовсе почти забыл, что пострадал в дорожном происшествии. На том бы все и кончилось, но Ольга Григорьевна спустилась в рентгеновский кабинет вместе с заведующим хирургическим отделением, чтобы обсудить рентгеновский снимок друга Никитина, который показался ей необычайно интересным. К всеобщему удивлению, снимка в общей куче рентгенограмм, сделанных в течение выходных дней и ожидающих описания от рентгенолога, не нашлось. Посмотрели еще раз, поискали по углам, заглянули в каждую щель, куда он мог бы завалиться, – пусто. Вскоре к поискам подключилась заведующая рентгеновским отделением, женщина строгая и педантичная. Сам снимок ее мало интересовал, тем более что пациент уже покинул больницу, но важно было не создавать прецедент, ибо известно, что стоит один раз спустить с рук нарушение, как оно тут же становится правилом и нормой жизни. Со снимками и так бардак, особо любопытные врачи забирают их к себе в ординаторские, любуются там, как на картины в Эрмитаже, а после выписки больного забывают сдавать в архив, приходится бегать за ними и изымать, а это вообще-то ни в чьи обязанности не входит. Заведующий хирургией возразил, что очень даже входит, ибо снимки делаются для врачей, а не для галочки. В общем, слово за слово, и обстановка накалилась. Ольга Григорьевна уже и сама не рада была, что заинтересовалась этим необычным случаем, сидела бы тихо, никто б и не вспомнил о пропавшем снимке, а так разразился крупный скандал на уровне заведующих, которые сначала полаялись между собой, но быстро объединились и покатили баллон на бедную старшую лаборантку, что не может организовать учет снимков. Тут-то Нина Васильевна в сердцах и высказала, что во всем виновата Ольга Григорьевна, и заведующие переключились на нее. Припомнили, что она действительно свистнула несколько интересных рентгенограмм для своей кафедры, но вспомнили, что у бедной женщины только что посадили мужа, и не стали сильно ее ругать.

– Нехорошо я тогда поступила, – вздохнула лаборант, – а не исправить уже, не замолить.

– А что за снимок был, не помните? Почему он так заинтересовал Ольгу Григорьевну? – спросила Ирина, всегда терявшаяся, когда кто-то при ней начинал изливать душу. В самом деле, чем тут ободришь, как утешишь? Да и способности отпускать грехи у нее нет…

Нина Васильевна нахмурилась, припоминая:

– Вроде бы череп и нижняя челюсть… Что-то с зубами связанное.

– И что, Ольга Григорьевна сомневалась, что поставила правильный диагноз?

Лаборант засмеялась:

– О, нет! Это точно нет! Если бы Лелечка Григорьевна сомневалась, то она бы сразу консилиум собрала, всех заведующих выдернула из дому. В этом отношении она была очень щепетильная. Нет, там речь шла просто о какой-то интересной особенности. Знаете, у нас есть такое понятие «случайная находка». Это когда человек живет себе спокойно, и вдруг у него при плановом рентгеновском исследовании обнаруживается, допустим, лишнее ребро, или удвоение почки, или декстрокардия, например…

– Что? – хором спросили Ирина с Гортензией Андреевной.

– Сердце справа. Ну то есть что-то такое, что не является стандартной нормой, но при этом никак себя не проявляет и жить не мешает. Вот у друга нашего Никитина Лелечка как раз и обнаружила такую случайную находку, только я уж не помню, конкретно что. Но раз она хотела этот снимок у себя на кафедре показать, значит, что-то по-настоящему редкое.

– А вас вообще тогда не удивило ее поведение? – спросила Гортензия Андреевна. – У женщины арестовали мужа по достаточно серьезному обвинению… Любимый человек в опасности, ее собственное будущее тоже под угрозой, потому что жену антисоветчика в аспирантуре держать не факт что захотят, в общем, положение крайне неопределенное, а она рентгеном интересуется как ни в чем не бывало. Не показалось ли вам это странным?

Нина Васильевна убрала в угол небольшую приставную лестницу и вышла в коридор, намекая, что аудиенция подходит к концу.