Дорога мёртвых. Том 2

Темнота крытой кареты, лёгкая тряска и мерный топот копыт немного успокоили Доннию. Она сжалась в комочек, спрятав руки в складках вечерней накидки, и прикрыла глаза, чтобы не видеть обеспокоенного взгляда Талемара: при свете масляных фонарей, проникавшем через окна экипажа с улиц, зрачки рыцаря вспыхивали янтарным огнём. «Едва мы переступим порог, он кинется на меня и будет терзать, пока не утолит свой голод», – думала девушка, но повозка всё ехала и ехала, и через некоторое время эти мысли растворялись в накатывающей волнами усталости. Ей хотелось бы так ехать всю ночь и весь следующий день, только бы не останавливаться.

– Вот мы и дома, – сообщил Талемар, вновь прижимая её к себе.

Она зажмурилась и открыла глаза только в спальне, когда он опустил её на благоухающее ранними жасминами и розами прохладное бельё. Подобрав под себя ноги, жрица наблюдала, как он стянул с могучих плеч кафтан и, расстегнув пояс, небрежно побросал предметы одежды в глубокое кресло.

– Не так я представлял себе нашу свадьбу, – сказал он, присаживаясь с краю кровати и нежно разглядывая насторожившуюся Доннию.

– Разве ты её представлял? – тихо спросила она.

– Бывало, да. Ты знаешь, в военных походах случаются моменты, когда хочется помечтать. Среди бесконечных вылазок, марш-бросков и штурмов иногда думаешь о далёком Фэите. О доме. И о невесте, конечно же. Многие ребята только благодаря этому и сохраняют рассудок. Когда ты знаешь, за что сражаешься.

– Сегодня ты сражался за меня и проиграл, – вскинула голову она.

По лицу Первого рыцаря пробежала тень. Получив желанную невесту, он совсем не чувствовал себя проигравшим. Разве что след от призрачного меча на щеке… Талемар провёл по нему ладонью. Кожа была сухой и не почувствовала прикосновения.

– Я не забыл, – сказал он. – Этот след останется навсегда?

– Нет, его можно вылечить, – ответила Донния. – Ложись на подушку.

– Сейчас?

– Да.

Воин послушно растянулся на кровати. Жрица прошептала несколько слов, её пальцы окутались мягким сиянием, которое она тут же направила на иссушенное тёмное пятно, оставленное магией Келларда. Не прошло и пятнадцати минут, как кожа рыцаря восстановилась и даже вспыхнула лёгким румянцем.

– Благодарю тебя. – Талемар осторожно погладил её руки и приподнялся ей навстречу, заключая в объятия и отыскивая нежные губы.

Только что спокойная и уверенная, она тут же вздрогнула и словно окаменела.

– Нет, не надо, – еле слышно попросила она.

– Это наша ночь, Донния, – он переключился на её лоб, виски и щёки, касаясь их неторопливыми поцелуями.

– Перестань, пожалуйста, – взмолилась она, отталкивая его и отползая к самому краю.

– Но ведь тогда свадебный обряд не завершится, – глухо сказал он, но всё же отступился и обхватил курчавую голову обеими руками.

– Даже если возьмёшь меня силой, я всё равно не буду твоей. Ты меня никогда не получишь. Моя душа, моё сердце, моё тело – всё это принадлежит другому, и ты знаешь кому!

Не выдержав, она всхлипнула и поспешно смахнула набежавшие слёзы. Первый рыцарь долго молчал, рассерженно сопя и вздыхая. После поднялся с кровати, отдёрнул занавеси и с грохотом распахнул окно. В душную спальню влетел свежий ночной ветерок, принёс с собой ароматы цветущей жимолости. Выглянув в ночь, Талемар резко обернулся к невесте, и та увидела, что губы его дрожат от негодования.

– Я не собирался насиловать тебя! Как такое могло прийти тебе в голову! Если ты не хотела этой свадьбы, то почему не сказала об этом?!

Донния медленно встала и, не сводя с рыцаря внимательного взгляда, подошла к окну.

– Помоги мне расстегнуть платье. – Она повернулась к нему спиной.

– Зачем, если ты не собираешься становиться моей женой?

– Я хочу тебе кое-что показать.

Всё ещё недоумевая, воин принялся неумело распутывать тугие шнуровки корсета и расстёгивать многочисленные мелкие пуговки, запрятанные между складками кружева. В конце концов платье с невесомым шорохом упало вниз, и Донния осталась в почти прозрачной рубашке на бретельках. Сквозь тончайшую ткань на теле девушки отчётливо были видны уродливые чёрные полосы, оставленные заговорённой плетью принца.

Рыцарь осторожно прикоснулся к шрамам на бёдрах невесты, приподнял край рубашки, непонимающе хмурясь:

– Кто сделал это с тобой?

– Принц Лорион, – шёпотом ответила она. – Я не могла уговорить его пленную птичку стать к нему благосклонной, а также выражала протест против нашего с тобой брака.

– Птичку? – ещё больше нахмурился Талемар.

– Выслушай меня…

Весь следующий час Донния говорила. Иногда её рассказ прерывался слезами, иногда она принималась беспомощно кусать губы, но постепенно картинка происходящего вокруг сложилась в сознании Первого рыцаря. Он завернул невесту в одеяло и распорядился принести ей успокаивающего чая, а когда служанка вернулась, не пустил её на порог, перехватив поднос с горячим чайником и не дав любопытной девушке заглянуть в спальню.

– Ты должна была рассказать мне обо всём раньше! – в отчаянии воскликнул он.

– Но ты был на войне, а меня заперли, как невольницу!