Дорога на космодром

…Мне каждый день в 4 часа удается забраться на тендер, который поставлен впереди паровоза и всего поезда, и видеть, громыхая на стрелках, слева разлившийся Днепр, похоронивший под собой старинные насиженные села, с церквами, русскими печами, а справа замечать, как растет алюминиевый комбинат, как быстро поставили конструкции подстанции «Ф», и подставлять грудь и лицо ветру, опускаясь под уклон.

…А разве плохо, когда тебя осенит какой-нибудь хороший вариант подъема наклонного моста на домну, пробежаться к ней по степи, над которой сейчас поют жаворонки, а через полгода здесь в изобилии будет литься сталь? Разве поскользнется моя нога, когда я стою на самой верхушке строящейся домны и сверху мысленно провожу траектории точек моста при подъеме его сюда?

А почему миловидная девица прикрепляет меня уже второй раз к магазину и столовой ИТР, хотя она не имеет права этого делать потому, что я не член ИТР?

Разве мне не сказал сейчас один знакомый врач, что он нашел лодку и в ближайший выходной день ее надо осмотреть и привести в порядок?

Разве я с этой девицей не буду кататься по Днепру?

Ведь и завтра будет день, и послезавтра, и еще много-много дней! Вы думаете, что я за эти дни построю только один Днепровский узел?

Нет! Заводов хватит. Как будто будет строиться металлургический эавод в… Сочи. Неужели меня не будет там? Ошибаетесь, я буду там и еще во многих местах, потому что мне 23, только 23!»

Интересные письма! Они впитали в себя и восторженный юношеский оптимизм (ведь ему всего 23!), и наблюдательность, и ум, и воображение, и огромную эмоциональность, импульсивность характера. Порой в них проскальзывает стремление покрасоваться (объяснить его легко — чтобы родители не волновались). Письма очень индивидуальны и одновременно не менее типичны. Их мажорность присуща времени, когда они писались.

Через два месяца работа в техотделе кончилась. Исаеву поручили руководство монтажом домны № 2 и кауперов. «К новым занятиям приступаю с трепетом, — пишет он домой. — Ничем подобным я еще не занимался… Приступаю к настоящему делу».

8. Он был среди первых

Монтаж увлек молодого инженера:

«Думал, думал, сочинил целый трактат: почему не понимают? Пробовал, ругался, спорил, негодовал, досадовал, решил? надо организовать специальный институт. Увидел объявление: «В клубе ИТР состоится лекция профессора Брама по организации строительных работ». Пришел, и получилось, что я только один пришел.

Однако профессор свою лекцию все-таки прочитал. В нетопленном клубе, для меня одного. И мы с ним проговорили до трех часов ночи. Оказалось, что институт, который я вознамерился открыть, уже есть. Называется Гипрооргстрой. И я махнул в Москву. Просто продал плащ на толкучке, купил билет и уехал».

Позвольте, вправе заметить читатель, что-то очень знакомое. То ли я что-то читал, то ли видел. Ощущение справедливое. Прочитать можно было в очерке Анатолия Аграновского «Долгий след», увидеть в фильме Даниила Храбровицкого «Укрощение огня».

Гипрооргстрой встретил толкового молодого инженера очень приветливо…

«Братцы и сестрицы, капулетти и себастьянцы!

Вчера «Союзстронстройтранскапутбацпроектмашина»[4] милостиво открыла двери и приняла меня в свое лоно. С завтрашнего дня я на правах инженера-конструктора и бригадира буду конструировать весь богатый ассортимент механизмов, выпускаемых «Союзстронстройтранскапутбацпроектмашиной», начиная от экскаватора и кончая костылезабивателем. Сколько времени я буду этим занят — неизвестно… если принять во внимание повышенную ответственность конструкторов и мои арифметические способности. Безошибочно я считаю только до пяти…»

Работа в Гипрооргстрое — качественно новый шаг биографии Исаева. Командировки на крупнейшие металлургические предприятия вырабатывали умение трезво и хладнокровно анализировать чужую работу, обобщать результаты, «примерять» на себя и ошибки и достижения других. Рамки инженерного кругозора Исаева ощутимо расширились, однако через год проектная работа наскучила, и он решил сбежать в Арктику. Узнав, что мы приобрели концессию по добыче каменного угля на Шпицбергене, Исаев вспомнил, что у него есть диплом об окончании Горной академии. Такой документ давал достаточные основания примкнуть к храбрецам, покорявшим Се-вер. Ничего не вышло — Исаев опоздал. Нужных людей набрали, навигация кончилась, вместо Арктики пришлось ехать в Нижний Тагил.

По дороге, на станции Чусовая, Алексей Михайлович отстал от поезда. По совету местных жителей отправился догонять его пешком. Через шесть километров на подъеме догнал. «Я увидел поезд, обессилевший паровоз которого нагнетал пары. Удивлению и смущению пассажиров, поедавших мои яблоки, не было предела».