Дорога неровная

От всего, что происходило в стране, веяло чем-то тревожным. И Александра, которая сначала с восторгом приняла пламенные призывы Горбачёва улучшить жизнь людей и страны, создать «социализм с человеческим лицом», хотя она лично была вполне довольна своей жизнью, стала с опаской прислушиваться к речам на Верховном совете. Потом начала задумываться: правильно ли говорят, а главное, поступают — новый партийный генеральный секретарь и приближённые к нему люди. Но, споря о новых веяниях в Союзе, она, да и все советские люди, не могли предположить, что перестройка завершится развалом Советского Союза, и в стране буйно расцветёт чиновничий капитализм: всяких комитетов, комиссий станет вдвое больше, чем могла себе позволить коммунистическая партия. Каждый чиновник беззастенчиво начнёт запускать руку в государственный карман, вернее — в карман налогоплательщиков, простых людей, обкрадывая их задержками выплат зарплаты, пенсий, а взяточничество станет практически нормой. Из них, «прорабов перестройки», вырос целый класс чиновников-потребителей, которые умели только разглагольствовать о демократии, об ошибках прошлых поколений, а ещё умели перекачивать государственный деньги в свой карман. Они взлетели вверх на самом гребне мутной пенной волны и были повинны в развале не только СССР, но и экономики страны, её культуры, снижения боеспособности армии. Именно им однажды на заседании государственной думы, когда страна была буквально на краю пропасти, кинули упрек: «Вам в наследство была дана такая мощная страна, с такой сильной экономикой, что вы её раскачивали восемь лет, пока она обрушилась…»

А между тем силу и авторитет набирал другой — Борис Ельцин, которого, казалось, Горбачёв притеснял и отодвигал на второй план. Русский народ жалостлив, и когда пришло время россиянам выбирать верховного правителя, названного не по-русски — президентом, то его и выбрали отчасти из веры, что экономику поднимет, жизнь народа улучшит, стране развалиться не позволит, а отчасти потому, что жалели, рассуждая: раз претерпевает человек гонения от власть имущих, значит, достойный и честный.

Но именно Ельцин стал инициатором окончательного развала Советского Союза вопреки воле народа (на одном из многочисленных референдумов того времени советские люди почти единогласно проголосовали за единый Союз в прежних его границах, сложившихся после Великой Отечественной войны), и страна шагнула на путь, выгодный людям, оказавшимся у власти, но не народу. Случилось это в декабре 1991 года: лидеры стран-учредителей СССР — Российской Федерации (Ельцин), Украины (Леонид Макарович Кравчук) и Белоруссии (Станислав Станиславович Шушкевич) — заявили о прекращении действия Союзного договора 1922 года, и о своем намерении создать Содружество Независимых Государств. Страны, вошедшие в СНГ, остряки-россияне окрестили «Сенегалом», граждан этих государств — «сенегальцами».

Может быть, и кризис союзной власти в августе того же года был запланирован специально, чтобы подтолкнуть Союз к полному развалу? Вероятно, россияне узнают об этом через полвека, а может, никогда не узнают, потому что события того страшного августа как раз и стали толчком развала огромнейшей богатейшей страны — Советского Союза. Готовился к подписанию договор о реформировании Союза, о разграничении полномочий республик, который давал им полную самостоятельность, но договор так и остался не подписанным, потому что после августовских событий большинство советских республик отказались его подписывать. Всё происходило, словно по задуманному сценарию — восстание группы людей, партийных руководителей, которым, наверное, просто хотелось властвовать, а судьба народа их не волновала.

Сначала у народа был шок: «Что это такое, какой-такой переворот, и что такое — государственный чрезвычайный комитет?» А потом возник гнев, в основном, у москвичей, которые и так жили лучше других в стране (все близлежащие области ездили в Москву за товарами: снабжение там было первоклассное), а хотели жить намного лучше, как обещал им тот, прежде гонимый. И встали грудью на его защиту, наверное, не столько из чувства необходимости защитить слабого (таким его, гонимого, считали), сколько не дать разрушить образовавшиеся структуры, позволяющие москвичам жить по-прежнему намного лучше, чем все россияне.

Вероятно, в большинстве своём россияне даже и не поняли, что произошло, почему тысячи москвичей вдруг начали защищать Ельцина, зачем люди бегали по коридорам правительственного здания, бряцая оружием. Что же, давно известно, что революции свершаются в столицах. А большинство советских людей, отученных многолетней спокойной и вполне обеспеченной жизнью чем-то возмущаться, в августе просто наблюдало за ходом событий, не предполагая, что из этого выйдет. А вышло то, что на некоторое время было запрещено функционирование коммунистической партии. Михаил Горбачёв, вызволенный из «плена» в Форосе, на «победном» съезде советов только и успел пролепетать: