Дорога неровная

Приватизация государственных предприятий в пять минут поделила людей на бедных и богатых, потому что Ельцин своим Указом разрешил руководству предприятий брать в свой актив пять процентов от прибыли, получаемой от реализации продукции. А сам ход приватизации обозлил рабочих до предела — формально они работали как бы на себя, ведь тоже были держателями акций, а по сути — на руководство, которое владело контрольным пакетом акций. Да и конкуренты оказались не такие корректные, как их показывали в заграничных фильмах. «Новые русские», опьянённые возможностью быстро «срубить бабки» из-за экономической неразберихи в стране, готовы были, как стая волков, накинуться на слабого. И кто «приложил руку» к убийству Маренковой (свои заводские или конкуренты), так и осталось неизвестным.

На кладбище в часовне вместе с Маренковой отпевали другую женщину, раза в два старше её, умершую, вероятно от болезни или просто от старости. Возле её обычного гроба, обитого лиловой тканью, стояли несколько человек, все одеты в чистую, но слегка потрепанную одежду. И на фоне огромной разодетой толпы они выглядели убого, но зато на их лицах светилась настоящая скорбь, и слезы были непритворные.

Об убийстве Маренковой посудачили месяца два и забыли о ней: жил когда-то человек, его уважали, даже боялись, а не стало его, и память о ней осталась только в сердцах близких людей. Да еще охране заводской в течение года мерещилось, что по ночам по этажам заводоуправления стучат бойкие каблучки: Маренкова была маленького роста, и чтобы казаться выше, носила туфли на высоких «шпильках». Простучат из конца в конец коридора и стихнут возле её бывшего кабинета.

В первую годовщину смерти Маренковой на её могиле священник опять служил молебен, на котором присутствовало немало людей, в основном те, для кого Маренкова была «матерью родной».

Александра заметила неподалёку несколько человек, стоявших у простой могилы с обычным деревянным, покрытым лаком, крестом. Она пригляделась и узнала тех, кто стоял возле второго гроба, когда шло отпевание Маренковой. На их лицах, как в день похорон, так и сейчас, была невыразимая печаль от утраты близкого человека. А на лицах толпы, ожидавшей завершения молебена, было спокойное равнодушие: они просто отдали долг памяти. Лишь лица сына, мужа и матери Маренковой были печальными: они-то скорбели по-настоящему.

И Александра подумала: перед смертью все люди равны, независимо от того, богат или беден человек — его телу, лишенному души, требуется всего два кубометра земли, чтобы навсегда лечь в подземную темноту и никогда оттуда уже не подняться. А душа… Ей все равно, под чем покоятся бренные останки того, что называлось когда-то человеком — простым крестом или мраморным памятником.

Кто знает, куда улетает освобожденная душа? Может, она просто растворяется в атмосфере, а может, есть место, где собираются все души умерших землян? Какой-нибудь небесный посёлок?

… Александра кружилась по странному селению, где мало домов, одни заборы. «Господи, — простонала Александра, — ну куда меня опять занесло?» За ней кто-то гнался, но она ловко ускользала от преследования, пока не наткнулась на прислонённый к низенькому заборчику велосипед. Возле него стоит парнишка, трогает руль, блестящие детали, но ехать не решается.

— Можно взять твой велосипед? — спросила Александра. — Мне нужно в соседнее село съездить. Хочу новую одежду купить, а то, видишь, моя вся порвана.

Мальчишка, не произнеся ни слова, передал ей руль, а сам отошёл в сторону, с завистью глядя, как Александра уверенно повела велосипед по дорожке.

— Ты не умеешь кататься? — спросила она мальчишку.

Тот кивнул.

— Тогда садись на багажник. Как выберемся на дорогу, я научу тебя кататься.

Она вскочила на седло, мальчишка ловко подпрыгнул и уселся на багажник. Сразу стало ехать труднее, но всё же она скоро выехала на дорогу. Мальчик крикнул:

— Отвезите меня к озеру, мне надо на ту сторону!

И они помчались по гладкой дороге, только тёплый ветер засвистел в ушах.

Вот и озеро — огромное, солнышко отражается на его поверхности. У деревянного причала лодка покачивается слегка от слабых ленивых волн. Александра с мальчиком пошли к лодке, и так приятно было идти босыми ногами но нагретому солнцем деревянному настилу причала. Возле самой лодки на краю причала сидела красивая, пушистая трёхшерстная кошка. Александра взяла её на руки и спрятала под куртку, потому что, подумалось, кошка может пропасть в этом пустынном месте.