Дорога особого значения

— Мы ищем шпионов и диверсантов, — добавил Лыков. — Везде и всякими способами. Вот, например, как здесь, в лагере. Оттого-то мы и знаем что к чему. То есть знаем, что в лагере обосновалось вражеское гнездо. И зачем оно обосновалось, тоже знаем. Осталось дело за малым — разрушить это гнездо. И найти тех птиц, которые его свили.

— А до этого мы воевали, — сказал Лыков. — Были разведчиками. Там нас ранило, затем попали в госпиталь, ну, а сейчас служим в СМЕРШ. Ловим шпионов.

— Вот, мы открыли перед тобой наши карты, — сказал Лыков. — А уж чистые они или крапленые — это решать тебе. Вот и решай по уму и по совести.

Подкова долго ничего не отвечал. Очень долго. Да оно было и понятно. Никогда ему не доводилось еще иметь дела с такими собеседниками. Значит, СМЕРШ… Что ж, может, оно и так. Может, и вправду эти ребята не врут. Но только что с того? И что дальше?

— И для чего же вы передо мной открылись? — наконец спросил он.

— Нам нужна твоя помощь, — сказал Лыков. — Твоя и твоих орлов-блатных. Без тебя мы, пожалуй, и не справимся.

— Помощь в чем? — спросил Подкова, хотя и догадывался, каким будет ответ.

— В поимке немецких шпионов, разумеется, — сказал Лыков. — Ну и, по большому счету, в сохранении Транссибирской магистрали в целости и невредимости.

— А уж по самому большому счету — в помощи Красной армии, — дополнил Раздабаров. — Чтобы она успешнее наступала. Сейчас весна, а весна самое подходящее время для наступления.

— А кроме того, ты поможешь нам, а мы — тебе, — сказал Лыков.

— И чем же? — прищурился Подкова.

— А ты рассуди, — сказал Афанасий. — Как бы там ни было, а побег из лагеря — это для тебя почти стопроцентная смерть. Не убьют тебя те, кто затевает побег, так выследит и убьет милиция. Или НКВД… А уж они будут тебя искать! Побег-то особенный, с политическим подтекстом. Ведь искать-то тебя будут не как простого беглеца-уголовника, а как опасного диверсанта! А это — сам понимаешь… И если тебя не убьют при поимке, то, поймав, приставят к стенке. Вот и вся для тебя разница.

— И чем же я могу помочь? — спросил Подкова.

— Вот за этим мы к тебе и пришли, — проговорил Лыков. — Есть у нас план… Вот ты послушай. Думаем, ты уже уразумел, что бежать тебе не с руки. Ну, так ты и не беги. И твои орлы-блатные пускай тоже не бегут. Объясни им, аргументируй…

— На нас не ссылайся, — сказал Раздабаров. — Кто мы на самом деле такие, об этом, кроме тебя, в лагере не знает никто. И не должны знать.

— Блатные опасаются, что не сегодня, так завтра нас всех возьмут за шиворот и…

— Не возьмут, — успокоил Подкову Раздабаров. — Уж об этом мы позаботимся, не сомневайся. А ты вот что… Изо всех сил тяни время. Думаю, утром они придут к тебе за окончательным ответом, а ты начни сомневаться, торговаться, задавать разные вопросы, выдвигать требования… И другие блатные пускай тоже играют этот спектакль. Оттягивайте побег, как только можете!

— Для чего? — спросил Подкова.

— Нам нужно выиграть время, — сказал Лыков. — А время нам нужно, чтобы кое-что и кое о ком разузнать подробнее.

— Понятно, — сказал Подкова. — А вот у меня имеется к вам вопросик.

— Коль имеется, спрашивай, — кивнул Раздабаров.

— Вот ты упомянул в разговоре про начальника лагеря… — сказал Подкова. — Это что же, просто так, для понту, или…

— Очень похоже, что «или», — вздохнул Раздабаров. — Такая, значит, вырисовывается картинка.

— Понятно, — задумчиво сказал Подкова. — Теперь мне ясно и то, для чего убили «кума». Наверное, он прознал что-то про начальника лагеря, и тот его убрал. А заодно и его стукачей — потому что прознал он о начальнике от них… Так, что ли?

— Да, скорее всего так оно и есть, — кивнул Лыков.

— Вот ведь какие суки! — поморщился Подкова. — Мне, честному вору, предлагать такие дела!

— Хорошие слова, — улыбнулся Раздабаров. — И означают они, что ты нам поверил. Я прав?

— Ну… — неопределенно ответил Подкова.

— Да и мы тебе тоже поверили, — сказал Игнат. — И не ищи в наших словах никакого скрытого умысла и никаких лишних тузов в рукаве. Вот они, наши руки! — И Раздабаров протянул Подкове сразу обе руки.

— Еще один вопрос, и мы уходим, — сказал Лыков. — Так кто же был тот человек, который приходил к тебе и уговаривал тебя скурвиться? Теперь-то ты нам скажешь?

— По замазке не блатной, не бытовик и не вертухай, — в раздумье произнес Подкова. — Похоже, что из политических…

— Он как-нибудь назвался? — спросил Лыков.

— Сказал, что он Осипов.

— Вот так прямо и сказал? — удивился Раздабаров. — Без утайки?

— А для чего ему таиться? — пожал плечами Подкова. — Я блатной. А блатной никогда не выдаст дружка по побегу, кем бы он ни был. Так он мне и сказал, этот Осипов.

— Значит, Осипов… — потер лоб Лыков. — Ну-ну… Слушай, Подкова, а ты мог бы этого Осипова в случае чего опознать?

— Да, — кивнул Подкова. — Но…

— Нет-нет, никаких официальных следственных действий! — понял сомнения Подковы Лыков. — А просто так, скрытным образом, чтобы нам тоже его знать.

— Ну, если так надо… — сказал Подкова.