Дорога перемен

Как ни странно, мы, хотя раньше никогда не сталкивались со смертью, довольно безразлично кней отнеслись. Мы понимали, что кролик мертв, изнали, что нужно что-то делать. Иоба постарались. Ядостал из папиного шкафа обувную коробку (единственную, которая оказалась достаточно большой, чтобы кролик туда поместился), аты стащила умамы серебряные ложки изасунула их вкарман своего зимнего комбинезона. Мы надели свитера исапоги, но надо было еще положить тельце кролика вкоробку.

— Я не могу, — призналась ты, поэтому яобмотал холодные лапки Фицджеральда кухонным полотенцем иподнял его.

Когда мы вышли из дома, на улице уже было семь сантиметров снега. Ты повела меня на школьный двор — кместу, куда выходили окна твоего класса, кместу, где ты могла бы целый день наблюдать за могилкой. Вытащив ложку из кармана, ты стала тыкать ею вмерзлую землю. Ты имне дала ложку. Через час, когда коричневая земля открылась, как чей-то неопрятный рот, мы похоронили Фицджеральда. Прочитали «Отче наш», потому что это была единственная молитва, которую мы помнили. Выложили на снегу крест из камней изаплакали. Было настолько холодно, что слезы замерзали унас на щеках…

По шоссе 70 доедешь до шоссе 2, потом до шоссе 40. Конечная точка твоей поездки — Балтимор. Если доберешься туда до пяти, сможешь посетить медицинский музей университета Джонса Хопкинса — мой любимый.

В конце концов ты стала отрицать, что утебя вообще был кролик. Но вот что больше всего мне запомнилось: когда мы шли домой, впервые не ты меня, аятебя вел за руку.

С любовью,

Джоли.

47 Джейн

В музее кроме нас никого нет, за исключением двадцати подростков в футболках, на которых отражены их интересы. Футболки гласят: «Будущие медики» [11]. На них набросок размытого черного скелета — «На будущее подучи физиологию». По всей видимости, это отряд бойскаутов, посвятивших себя изучению медицины.

Если это правда и эти исполненные лучших побуждений мальчишки собираются стать докторами, я бы никогда не привела их в этот музей. Здание располагается чуть в стороне от университета, как будто находится на карантине, и внутри еще мрачнее, чем снаружи. Среди пыльных полок и тускло освещенных экспонатов можно заблудиться, как в лабиринте.

Ко мне подбегает дочь:

— Это место мне совершенно не нравится. Думаю, дядя Джоли перепутал его с каким-то другим музеем.

Но, судя по увиденному, я бы сказала, что это как раз по части Джоли. Тщательная сохранность, крайняя странность коллекции. Джоли собирает факты, и это извечная тема разговоров на вечеринках.

— Нет, — возражаю я, — уверена, что Джоли не ошибся.

— Не могу поверить, что кому-то интересно собирать все это!

Она отводит меня за угол, к группке будущих медиков, которые склонились над маленькой застекленной витриной. Внутри огромная крыса-переросток — жирная и пятнистая, ее стеклянные глаза смотрят на север. Табличка гласит, что крыса являлась частью эксперимента и умерла от укола кортизона. Перед смертью она весила десять килограммов — практически как пудель.