Дорога под солнцем

Дни побежали чередом, их общение было только в пределах «привет» и «пока», на переменах Дана была окружена девочками из его и соседних классов, а после школы за ней приезжала машина, чёрная «Волга», и забирала её домой. Артём уже привык к ней, и у него всегда при её появлении было хорошее настроение, а при встречных взглядах он улыбался непроизвольно, и Дана это замечала. Он относился к ней, как, наверное, к произведению искусства, как к картине в Третьяковской галерее, она всех восхищает, вызывает эмоции, но трогать её нельзя. Следуя своему характеру скрытости, Артём стал писать записки, чего раньше никогда не делал, и это ему нравилось. Записки были анонимные, без подписи, в которых он писал, что она очень красивая и привлекательная, а также что она ему очень нравится, слово «любовь» он не использовал, но это было и так заметно в этих коротких посланиях. Эти записки Артём незаметно, на переменах или в конце уроков, подкладывал в портфель, учебник, тетрадь или пенал с ручками. После получения и прочтения этих записок Дана испытующе посматривала на ребят и на него тоже, но он всегда принимал самый невозмутимый и нейтральный вид и это продолжалось долгое время. Вот только Артём всё чаще стал замечать, что после прочтения очередной записки Дана смотрит строго в первую очередь в его сторону, и очень испугался, что будет разоблачён. Он стал писать записки реже и более осторожно их подкладывать. Однако почему-то внутреннее чувство его подталкивало выражать на письме свои ощущения всё чаще и чаще, и большая часть этих записок шла либо в письменный стол, либо в ведро. Всё, что было известно о ней Артёму, по информации от ребят и девочек, это то, что Дана в Союзе несколько месяцев живёт с родителями у станции метро «Водный стадион» в квартире, которую предоставляет фирма, где работает её семья. Её отец – сотрудник торгового представительства и занимается поставкой в Союз свежих и консервированных овощей и фруктов. Когда подошёл праздник 8 Марта, Артём решил сделать Дане подарок от себя лично, и на сэкономленные на завтраках деньги он купил, правда, долго искал, игрушку, пушистую маленькую собачку серо-белого цвета с чёлкой, которая была сделана из кроличьего меха. По традиции девочек в этот день запускали в класс только после того, как мальчики разложат на столах подарки, которые одобрены были классным руководителем и куплены централизованно, но допускались частенько и личные подарки в дополнение к основным. Артём во всеобщей суете поставил на стол Даны подарок, однако его действие не осталось незамеченным.

– Ого, Репкин, ты что, втюрился, что ли, в новенькую, – крикнул Андрей Оцып с пятой парты, который увидел этот момент.

Артём покраснел до корней волос и занервничал, однако ответил:

– Ничего ты не понимаешь, это дань уважения к девочке из братской нам страны, – после чего сел за свою парту, на том вопрос и был замят. Девочки, как всегда шумно и с радостными возгласами, вошли в класс и устремились к своим партам, Дане собачка очень понравилась, и это было видно, так как она не выпускала её из своих рук весь урок. Артём был счастлив, а также радовался, что остался неразоблачённым. Через несколько дней он опять написал записку и подложил её в учебник, там он изобразил что-то наподобие стихов, в которых сравнивал её с розой в саду. Дана через некоторое время пришла, нашла записку без удивления, прочитала её, лишь лёгкий румянец выдал её эмоции, но в этот раз она не смотрела испытующе по сторонам, это было необычно, и Артём занервничал и заёрзал на стуле. Но к концу урока он уже забыл, о её такой реакции и был спокоен. Прозвенел звонок, ребята с шумом собирались, громко разговаривали и выбегали из класса, Артёму пришлось задержаться по причине того, что он не успел записать домашнее задание. Когда он уже заканчивал писать, то боковым зрением увидел, как Дана подходит к его парте, а в классе в этот момент оставалось несколько человек, которые были заняты своими делами и тоже уже уходили. Он поднял глаза от тетради и увидел, что Дана стоит прямо над ним и смотрит в его тетрадь.

«Ну вот и всё, конец, разоблачён», – пронеслось в голове, и сердце быстро-быстро забилось от волнения.

– Артем, – произнесла Дана, внимательно и строго на него посмотрев.

Он густо покраснел, и поскольку он сидел, а она стояла, смотрел на неё снизу вверх, но не в глаза, а на её галстук.

– Это ты мне записки пишешь? – спросила Дана негромко и, как ему показалось, не сердито. «Может, ещё не всё потеряно», – размышлял Артём, хотя сильно испугался, а вслух сказал:

– Какие записки, я не понимаю, ты о чём?

– Вот эту, напримэр. – И она положила ему на стол рядом с его открытой тетрадью его собственную записку.

– Смотри, и почэрк твой.

Артёму сделалось дурно, он то краснел, то бледнел и не знал, что отвечать, ему хотелось провалиться сквозь землю или испариться, в общем, исчезнуть, казалось, что наступил для него конец света. Он молчал как рыба.

– И собачку тожэ ты мне подарил, да? – И не дожидаясь ответа, она добавила: