Дорога праха

Много времени потеряла, вперёд-вперёд!

С улочки в подворотню, перепрыгнуть через дрыхнущего пса, обогнуть распахнутую дверь, завернуть за угол, растолкать людей. Слишком много, не прорваться. Ла-акх!

В нос ударил запах сырого мяса, крови. Яар, Алаян, яар, люфра. Ей не почудилось, Казимира и правда оказалась рядом с мясницкой лавкой. Донёсся стук тесака по дереву.

Удар – тах – это выстрел в сердце Ясмины, девчонки, которую Каз к ним притащила.

Удар – тах – это выстрел в лёгкое Дакина. Из его рта теперь течёт не чёрное масло, а кровь.

Удар – тах – это выстрел в горло Ариана. Он захлёбывается словами.

Удар – тах – это выстрел в мишень на спине Вегарда.

Чего встала, кляча!

Капюшон бы только помешал обзору, и Каз не стала снова прятать лицо. Она вскинула голову, оглядываясь, ища людей на крышах, высматривая балконы, сточные трубы. Вот! Сюда! Каз вспрыгнула на спинку скамьи, с неё на козырёк над крыльцом и вверх, на крышу. Черепица крошилась, разъезжалась, рассыпалась под ботинками, Каз выкинула руки вперёд, больше надеясь, чем зная, что дотянется до выступа соседней низкой крыши. Ухватилась, подтянулась. Вперёд, кохрэ! Порез обжёг правое запястье, кровь щекотнула под рукавом.

Каз миновала первое здание, перепрыгнула на соседнее, бросила взгляд в сторону. Глаза слезились, но вроде лучников не видно. Ащ Алаян, ащ!

Два прыжка, подтянуться, взобраться на балкон. Перила узкие, ступня едва помещается, пятка сорвалась. Казимира перескочила на второй балкон – куда дальше-то? Вот! Труба!

Даже за портовым гамом Казимира слышала только, как стучала кровь в ушах. Ты-тым-ты-тым-ты-тым!

Металл заскрежетал, ржавые крепления не выдержали веса Каз, вырвались из стены и посыпались на мостовую. Правой рукой и ногами Казимира вцепилась в трубу, а левой потянулась к приближающейся крыше. Удар! Боль разлилась от локтя по всему плечу. Насрать, потом вправлю. Вскарабкалась, перебросила себя через край, два вдоха-выдоха и бежать дальше… Ты почти на месте, поднажми, если с ними что-то случится… если с ним что-то случится…

Каз прикусила щёку изнутри. Заткнись. Беги.

Ариан же говорил, как назывался корабль. Хихикал-то ещё. Ну же… Как там…

Над козырьком портовой таверны Казимира замерла, пытаясь выровнять дыхание, вытереть слёзы с глаз и разглядеть кого-то в толпе или на крышах. Вон! Двое арбалетчиков на углу! Кохрэ, незамеченной туда не добраться, вокруг слишком низкие крыши. Каз обернулась на раскрытое окно, благодаря которому спустилась сюда, на козырёк. Может сработать.

Она нырнула в комнату, прислушалась – нельзя шуметь. Час ранний, должно быть, слуги наводят порядок после ночных попоек. Казимира прошмыгнула в коридор, отсчитала четыре двери к востоку, припомнила расположение арбалетчиков, балконов, развевающихся флагов над крышами. Ага. Сюда. Вроде тихо. Дверь заперта, но если хорошенько, тихонько ударить… Вот так. Замки тут паршивые.

На ходу Каз сняла лук и положила его на подоконник. Предплечьем она отёрла глаза, проморгалась, давая взгляду сфокусироваться. Шукра, Алаян, теневая сторона. Солнце не будет слепить её, когда Казимира выйдет на балкончик, наложит стрелу на тетиву и прицелится в голову гурскому арбалетчику.

Оперение стрелы обожгло щёку. Каз не услышала свиста рассекаемого воздуха, не почувствовала вибрации тетивы после выстрела, только донёсся хриплый вскрик убийцы с проткнутым горлом. Лакх, а целилась в сердце. Второй ассасин стал озираться по сторонам, заметил Каз и уже вскинул руку с арбалетом. Стрела Казимиры пролетела мимо него. От напряжения глаза жгло, будто горящего масла налили под веки. Рука схватила следующую стрелу быстрее, чем мозг отдал команду. Каз нырнула под перила балкона – арбалетный болт вонзился в оконную раму. Выпустила ещё три стрелы одну за другой, почти на удачу, почти без веры – ну хоть одна-то должна попасть, тебя столько лет учили, ну же!

За пеленой слёз Каз увидела расплывчатый силуэт второго ассасина, падающего с крыши. Великий пантеон! Спасибо! Спасибо!

Внизу, в толпе, торопящейся что-то продать, что-то купить, куда-то уплыть, кого-то встречать, раздались вскрики. Уже не привычная портовая ругань – убийцы привлекли слишком много внимания. Хоть бы Валлеты тоже заметили, хоть бы не высовывались со своего корабля, хоть бы успели уже отплыть. Могла ведь Айми ошибиться? Могла ведь?