Дорога праха

Вернулся Вегард спустя минут десять с мокрой головой и полотенцем на плечах. Только теперь Казимира заметила, как отросли у него волосы. Один раз, на остановке в какой-то гостинице Клаудия машинкой подбривала ему виски. А вот от макушки пряди теперь тянулись до самого основания шеи, хотя раньше затылок не прикрывали. И неровная борода неряшливо топорщилась, особенно сейчас, влажная.

Вег ещё раз утёрся краем полотенца и повернулся к Казимире спиной.

– Пластыри не задел? – Он оглянулся через плечо. – Голову хотел холодной водой ополоснуть, гудит.

– Похоже, тебе не раз по ней прилетело, – ответила Каз. Она прижала на место отклеившийся край пластыря, вытерла полотенцем дорожку воды, что тянулась к бинту. – И не только сегодня.

– Ха-ха, – сказал Вег по слогам и сел на кровать. – О чём мы там? – Он размял подрагивающий кулак. Мазь, похоже, действовала. – Я, по идее, и к Белым попасть не должен был.

– М? Как это? – спросила Каз. Она откинула тяжёлую голову на холодное стекло. И правда, успокаивало.

Вегард почесал шею, оглянулся на дверь, похоже, к чему-то прислушиваясь. Казимира тоже заметила – грузные шаги протопали мимо по коридору.

– Родители были обскуры, – сказал Вегард с усилием. – Их казнили за то, что меня прятали.

Каз не рискнула переспрашивать.

– На Кейсáри[42] тогда были такие законы.

Он поднял ополовиненную бутылку с водой, сделал пару глотков и поморщился. Снова стал прощупывать челюсть.

– Погоди, – Казимира подалась вперёд, – Белые казнили твоих родителей, и после этого ты…

Вег поморщился, перебив её:

– Что? Нет, не они. Ко́нунг[43]. На островах Ордены не ставят законов. Конунг отдал приказ.

Каз медленно кивнула.

С улицы доносился шум, собачий лай, детские голоса. Кажется, они играли с псом в догонялки. Кажется, пёс был не слишком рад. Как же Казимире сейчас хотелось отвлечься.

– И тебя забрали? – спросила она.

– Сначала тётка меня как-то вывезла. – Он смотрел в пол перед собой. Говорил безжизненно, так что Казимира поёжилась. – Её нашли, а я сбежал.

– Сколько тебе было?

Вегард цокнул языком и заговорил бодрее, будто вопрос смерти родителей был исчерпан:

– Четыре, кажется. Плохо их помню. – Он перекинул полотенце через изножье своей кровати. – До шести лет на улице жил.

Каз уставилась на него.

По улицам в Морбосе слонялись десятки, а то и сотни беспризорных детей. Одни родители не могли прокормить лишний рот, другим не хватило смелости вовремя прервать беременность, а возиться с дитём никто не хотел, третьи, чаще всего резистенты, вышвыривали малыша-обскура на улицу. Из таких ребят Ордена и пополняли свои ряды.

Казимира смотрела на Вега и не могла представить его одним из этих чумазых попрошаек.

– Знаешь, что хуже, чем быть обскуром? – Вегард посмотрел ей в глаза, приподняв брови.

– О-о, ну расскажи, – нараспев ответила Каз. Сочувствие испарилось.

– Быть резистентом на улице.

– Ох, бедняжечка, – протянула Казимира и закатила глаза. – Конечно да. Резистентам всегда и во всём хуже. Никто так не страдает, как они.

– Тебе смешно? – Он склонил голову набок и подавил улыбку.

– Да, – Каз сморщилась, – есть немного.

– Смешно тебе?

– Ага.

Вегард в два шага оказался перед ней и протянул ладонь. В этот раз не стал хватать без спроса. Каз сощурилась, но руку подала, тыльной стороной вверх. Вег притянул её к своей ключице.

– Чувствуешь? – Он провёл пальцами Казимиры по своим костям. – Так и срослось неправильно.

Да, вот тут, слева. Она прощупала место старого перелома как раз на уровне её глаз. Вегард отпустил её руку, но Каз не отстранилась, провела большим пальцем от шеи к плечу. Вег прикусил нижнюю губу, и волоски в его бороде встопорщились. Эй-эй, если видишь это, значит, стоишь сли-ишком близко.

Нет, это он стоял перед ней. Он не отходил, взгляда не сводил, рукой уперся в стену слева от неё.

– Угу. – Каз ладонью надавила ему на плечо, отодвигая от себя.

Вегард улыбнулся, облизнул губы, но вместо того чтобы вернуться к кровати, подтянул к подоконнику стул, уселся справа от Казимиры, а ноги поставил на сиденье. Трёхстворчатое окно – Каз и Вег уместились, не прижимаясь друг к другу плечами, но она снова почувствовала тот странный запах, от которого только-только избавилась. Что это? Мёд? Медовуха?

– Дай обскуру шанс, и он станет таким же жестоким, как те резистенты, которых ты так ненавидишь., – после затянувшейся паузы и болезненного вздоха сказал Вег. Каз смотрела только на шнурки его ботинок.

– Я вас не ненавижу, – буркнула Казимира, сама слабо в это веря. Поправила волосы, перекинула их на левую сторону. Сядь он слева, Каз бы периферийным зрением совсем его не видела. Может, тоже об этом подумал?

– О, ну спасибо, рад слышать. – Затылком Вегард прижался к стеклу, но так, чтобы не задевать спину. Он закрыл глаза и выдохнул с наслаждением: – Ох-х, прохлада.

Надо бы спуститься к бару, попросить их завернуть лёд в полотенце и отдать Вегу. Да, чуть позже.

– Ты… Вообще какой-то неправильный, – признала она. Выпалила и сразу прикусила язык.