Дорога Смерти

Замысел мятежников оказался прост, как и все гениальное. Огромные и неповоротливые купеческие суда, оказались вполне способны нести целую армию. Зезва присоединился к матерящимся вокруг солдатам, когда вражеские шлюпки двинулись за третьей партией.

— Да сколько же их, вашу мать в дупло? — раздалось рядом с элигерским акцентом.

Зезва перевернулся на спину, чувствуя, как грязь забивается за шиворот. К ним подобрались Бастиан и Ивон. Элигерец скалил зубы, разглядывая черные фигурки на берегу. Душевники по-прежнему оставались на месте, словно ожидая кого-то. Марра ухмыльнулась.

— Ждут своих. Ну-ну.

Женский визг пронзил тишину и благостность весеннего утра. За ним последовали другой, третий. Зезва отвернулся и встретился взглядом с Бастианом.

— Мы ничего не можем сделать, господин рыцарь.

— Конечно.

Крики возобновились с новой силой. Зезва закрыл глаза.

Пленник сидел на земле со связанными за спиной руками и дерзко смотрел на махатинцев. Подошла Марра и не говоря ни слова заехала душевнику кулаком в лицо. Тот взвыл, опрокинулся на спину и задрыгал ногами. Зезва оглянулся. Пока все тихо. Толстик озадаченно ткнулся мордой в руку Ныряльщика.

— Тише ты.

Махатинцы отступили в лес, что со всех сторон окружал Тыш. Пересекли Цумский тракт, змеей тянущийся через дубраву, и расположились у подножья скалистого холма, густо покрытого вечнозеленым кустарником. Пленного притащили с собой.

Марра вытащила нож и поднесла к налитым кровью глазам рощевика.

— Сейчас я задам несколько вопросов, а ты будешь отвечать.

Душевник замычал что-то, вертя головой.

— Разговорчивый, — проговорил Ивон, покосившись на Зезву. Когда тот поймал его взгляд, быстро опустил глаза вниз.

Стоявший рядом с элигерцем Бастиан сплюнул сквозь дыру в передних зубах. Заячья губа придавала ему несколько комический вид. Зезва снова подумал, что черты лица этого солдата кого-то ему мучительно напоминают, но вот только кого…

— Кляп, — Губаз присел на корочки рядом с рощевиком. — Хорошо. Скажи-ка…

Душевник плюнул в лицо сотника. Тот с проклятиями отшатнулся, оттирая со щек кровавую, вязкую жижу. Марра с невероятным спокойствием выбросила вперед кулак, и окончательно превратила нос пленника в кашу из крови и хрящей. Джуджия молча смотрела, как душевник ползает в грязи. У ее ног. На лице карлы играла улыбка. Зезва хмыкнул. Неужели ей нравится?

— Сколько человек высадилось?

Пленный молчал, криво улыбаясь.

— Кто командует?

Рощевик сплюнул кровь, ухмыльнулся еще шире. Его лицо, все в крови и грязи, походило на страшную демоническую маску.

— Какая задача поставлена? Говори!

Хриплый смех раздался в ответ. Махатинцы мрачно переглядывались. Губаз вздохнул и отвернулся. Марра кошачьим движением придвинулась к пленному, шаря рукой за пазухой.

— Кривоногая карлица, сучка… — подал, наконец, голос пленный, но уже в следующее мгновение корчился в агонии. Из перерезанной глотки хлестала черная пульсирующая кровь.

Марра спрятала нож и не спускала глаз с душевника, пока тот не утих, напоследок вспоров каблуками сапог сырую землю. Затем джуджия отвернулась, что-то пробормотав на своем языке. Зезва мрачно взглянул на Губаза.

— Сколько у вас лошадей, сотник?

— Хватит, чтобы скакать до самого Цума, господин рыцарь.

— Там, — Ныряльщик указал в сторону невидимого сейчас Тыша, — высадилось около пятисот мятежников. Возможно и больше. Если глаза нашу джуджию не подвели, то это солдаты Душевного Отряда — отборные рощевики. Нас пятьдесят два человека. Думаю, цель этого десанта — перерезать Цумский тракт, лишив тем самым Цум и наши силы у Келасской стены продовольствия и фуража, что поступают из восточных тевадств. Хотя мы уже отправили посланцев к Олафу и Мурману, несколько сотен тяжеловооруженных мятежников в нашем тылу представляют огромную опасность.

— Что же ты предлагаешь, Зезва из Горды? — спросил Губаз.

— Нужно что-то делать.

— Господин рыцарь просто гений, — фыркнула Марра, провожая взглядом двух махатинцев, которые, взявшись за ноги, тащили в чащу труп душевника. — Делать, как же. Жду не дождусь охренительный план по разгрому противника. Что до меня, человеки, то я предлагаю делать ноги и побыстрее. В противном случае нас тут подвесят за яйца. Всех, кроме меня.

— А тебе сиськи отрежут, не? — хохотнул кто-то из махатинцев, высоченный парень с огромным кадыком. — Яиц-то нету!

Марра медленно повернулась к шутнику. Расплылась в улыбке.

— Не отрежут, красунчик.

Быстрым движением джуджия сбросила плащ. Развязала пояс. Распахнула рубашку. Зезва стиснул зубы. Махатинцы пораскрывали рты.

Вместо грудей, у Марры лишь чернело два уродливых, кривых шрама. Карла подошла вплотную к кадыкастому. Тот дрогнул, отступил назад.

— У меня нет сисек, — голос джуджии звучал ровно и спокойно. — Отрезали.

Добрая запахнула рубаху, завязала пояс. Набросив плащ, повернулась к угрюмо глядевшему на нее Зезве. Подмигнула.

— Так какой у нас план, господин рыцарь?